Арн дает длинный гудок и выходит из машины. Звук отскакивает от стен, множится и уносится в ночное небо.
– Кто такой? – ровный голос, лишенный каких-либо эмоций, звучит от силуэта из левого окна.
– Арнвуд и Инга. Первая точка, – отвечает мужчина и ждет в тишине.
Проходит минута, две, три… С набережной слышится надрывистый крик дерущихся чаек.
– Выгружайте Побочных и уезжайте, – голос звучит из того же окна.
– Вы сказали, что это последнее задание, – Арн гневно сжимает кулаки. – И потом нас отправят к Переходу! Наш народ…
– Знай, свое место, конунг! – рявкает силуэт из правого окна. – Или ты забыл уговор? Заткнуться и исполнять нашу волю – это все, что вам дозволено! Иначе, мы сожжем ваши поганые города и перережем глотку каждому его жителю! А вы будете смотреть, как они скулят, давятся вырезанными языками и захлебываются собственной кровью! Ты этого хочешь?!
– Нет… – цедит сквозь зубы мужчина.
– Тогда выгружайте и проваливайте! Указания дадут через два дня, а если с вами никто не свяжется, то считайте это освобождением.
– А как же Переход?! – Инга выскакивает из машины и сверлит взглядом правое окно.
– А что, сами не доберетесь? Покажите чего стоят ваши титулы! Сколько сложено историй о твоих подвигах, Инга! Первая женщина-конунг, да еще и с силой, но вот, ты стоишь и умоляешь нас…
– Я не умоляю! – Инга подается вперед, но Арн хватает ее за руку.
– Не делай глупостей. Просто уйдем, – тихо говорит он.
– Отпусти… – девушка вырывается, садится в машину и вновь берется за блокнот.
Мужчина молча достает из фургона хрипящих Диких, оставляет их на земле посреди двора, мельком следя за присутствием силуэтов. Все на месте. Наблюдают за его действиями, наслаждаются властью.
* * *
У Троицкого моста Арн подъезжает к тротуару и глушит мотор.
– Что будем делать два дня?
– Здесь нельзя парковаться, – замечает Инга.
– И с каких пор мы соблюдаем закон? – Арн приподнимает бровь, предполагая, что это просто придирка из-за скверного настроения девушки.
Она пожимает плечами и смотрит в окно: по Неве ленно плывет пароход с вечеринкой на верхней палубе.
Кто-то что-то отмечает.
Шумная компания неритмично дергается под громкие попсовые песни, смеется и выпивает. По беззаботным, веселым лицам проносятся круги и овалы всевозможных цветов от световых пушек. Хаос из звуков, света и движения пропадает из поля зрения, становится все тише и, наконец, больше не слышен.
– Пошли на поле… – Инга говорит с грустью, ее глаза полны усталости.
