– Судороги!
– Ему будет очень хорошо. Невероятно хорошо. Фанейротим, Лин, – Альберт притянул к себе жену и тихо добавил. – Ты будешь здесь. Не надо думать, что ему плохо, мы не причиняем ему боли.
Лин улыбнулась и кивнула.
Улыбалась ли она когда всё началось? Альберт знал, что Лин сидит за зеркальным стеклом, на стуле в первом ряду, потому что зрителей там немного: Пилипчик, представитель министерства, да и сама Лин. Ему хотелось бы видеть лицо жены, поддержку, но это было невозможно. По какой-то странной задумке, исполнитель процедуры и сам пациент могли смотреть лишь на часы, висящие над зеркальным стеклом.
Часы показывали без пятнадцати минут шесть часов дня.
Стоя возле аппарата стирания, Альберт ждал, когда введут Адкинса. Ему хотелось прикоснуться к аппарату, всё перепроверить.
Альберт ограничился тем, что быстро осмотрел всё, что мог осмотреть, не поворачивая голову.
Открылась дверь. Охранник ввёл Адкинса, помог ему, скованному, подняться на возвышение. Снял наручники, плотно прижал Адкинса к щиту аппарата, зафиксировал его ремнями, после зафиксировал руки, и лишь затем расковал его ноги.
– Здравствуйте, доктор Горовиц, – тихо сказал Адкинс. Его голова подёргивалась от действий охранника.
– Здравствуйте, Адкинс.
Разговаривать нельзя, но не ответить Альберт не мог. К тому же, охранник долго возился с ремнями, всё затянулось.
Именно сейчас Альберт задался вопросом, которым не задавался всё это время. Голос в голове у Адкинса, чей же он был? Спросить это сейчас было бы, конечно, не к месту.
Адкинс, безразлично опустивший голову, внезапно поднял её.
– Доктор… – сказал он, но тут охранник, уже закончивший с ремнями, грубо повернул его лицо к себе, нажал на заднюю часть щёк, раскрыл рот, и вставил фиксатор, чтобы тот не прикусил язык во время терапии.
Говорить Адкинс уже не сможет.
Альберт понял, что пора начинать.
Привычным движением сломав верхушку ампулы фанейротима, он сделал раствор и влил его в ёмкость испарителя. Надел маску на Адкинса, зафиксировал её так плотно, как было нужно, и включил испаритель.
После он надел на голову Адкинса шлем с электродами.
Фанейротим действует очень быстро. Альберт знал, что Аурей уже испытывает эйфорию. Никаких вопросов задавать не полагалось, но Альберту захотелось спросить:
– Вам хорошо?
Аурей кивнул.
– Всё в порядке?
Аурей снова кивнул.
– В таком случае мы начинаем, господин Адкинс.
И Альберт щёлкнул выключателем.
Машина загудела. Глаза Аурея широко раскрылись, а зрачки, невероятно расширившись, после сузились в иголочные кончики.
