– А завтра сходим куда-нибудь, если хочешь…
– Уж, конечно, – ответил Альберт, отодвигая тарелку с недоеденным. – Сходим. Я уже наелся, извини пожалуйста.
Желания есть не было, хотя последний раз Альберт ел вчера утром. Пара кусков жареного яйца угловатым кирпичом лежали в желудке, их хотелось выцарапать оттуда, чтобы избавиться от этой мерзкой тяжести.
Альберт никак не мог избавиться от мысли, что происходит что-то неправильное. На самом деле всё вроде бы даже хорошо. Но Альберт не мог убедить себя в этом.
Время тянулось. Медленно, по секунде. Альберт не мог не смотреть на часы, будто выполняя ненавистную работу. Ещё он чувствовал вину из-за Лин. Чем она заслужила такое отношение? Альберт, словно запертый, прятал глаза. Он многое бы отдал, чтобы лечь и уснуть, но после сна длиною в сутки был отвратительно бодр.
Вечер перетёк в ночь. Лин предложила посмотреть фильм и Альберт согласился, радуясь, что не придётся говорить. В какой-то момент чувство неправильности в груди даже утихло, и Альберт подумал, что сможет уснуть. Но Лин, которую он обнимал, прижалась к нему плотно. Ещё плотнее. Как тогда, когда они сидели в парке, только познакомившись, она нащупала его член.
Чисто механически он ощутил возбуждение. Морально почувствовал, что это его немного раздражает.
Лин ничего не говорила, извернувшись, обняв его, дыша ему в ухо. Её гибкие пальцы скользнули Альберту в штаны, обхватили член, массируя его.
Тот был возбуждён животно, механически, но никак иначе. Сейчас ласки жены не доставляли ему ничего, совсем ничего, ни удовольствия, ни дискомфорта. И даже когда она, с красными от возбуждения щеками, скользнула вниз, высвободила его член из штанов и быстро взяла его в рот, он ничего не почувствовал. Не было ничего. Даже совсем чуть-чуть. Разве что слегка.
– Ах… – вздохнула она, когда Альберт из чувства долга сжал пальцы на её волосах и притянул к себе для поцелуя.
Навалившись на Лин сверху, одной рукой Альберт прижал жену к себе, а вторую запустил ей под футболку, пробежал пальцами по выступающим рёбрам, дошёл до груди, сжал напряжённый, твёрдый сосок.
Лин тяжело застонала.
Ей это нравилось. Как? Как? Альберт сжал её маленькую грудь так, чтобы остались следы. Лин глухо вскрикнула и вцепилась пальцами в его спину и мягко укусила его за скулу.
Альберт и хотел бы воспринимать всё иначе, но уже голую жену, бесстыдно раскинувшую под ним ноги, распластавшуюся в удовольствии, он видел куклой; свой член, твёрдый, как палка, поблескивающий её смазкой, видел странной мясной трубкой, для доставления биологической жидкости из одного тела в другое. Её сладкие стоны не вызывали в Альберт ничего.
