Машина остановилась. Альберт сидел, уставившись, залипнув, как тогда, на вечеринке, накуренный, и лишь когда Зильберман вежливо тронул его за плечо, увидел, что они приехали.
– Спасибо, Исайя, – первый раз за долгое время Альберт назвал старого врача просто по имени.
– И вам, Альберт, – отозвался тот, хватая его за рукав. – Альберт, примите совет. Возьмите пару выходных. Отдохните. Вы очень нездорово выглядите. Вы вымотаны.
– Думаете?
– Уверен.
– Так может дадите совет, как разобраться с этой беспомощностью? Что делать? Как вы это пережили?
Альберт хотел, чтобы Зильберман ответил ему, но тот, помолчав немного, отпустил его рукав.
Дверь хлопнула. Джип моргнул поворотником и тронулся вперёд, обдав Альберта лёгким запахом озона.
Альберт думал лишь о том, что Зильберман прав. И это плохо. На работе – плохо. Дома ещё хуже.
Альберт признался себе, что изменить суть вещей он не в силах.
Всё стало только хуже, когда он пришёл домой. Внутренний дискомфорт трансформировался во внешний. Звоня в дверь, Альберт чувствовал, что его шатает, а когда Лин открыла, он и вовсе не вошёл, а ввалился внутрь и повис на жене.
– Альберт!
– Как же я устал… – прошептал он в ответ.
Невероятно. Как нелегальный фанейротим в его сне, точно так же по телу расходились волны, но волны не удовольствия, а ужасного дискомфорта. Мрака.
Вся жизнь, как плохое видео на давно уже не использовавшихся жёстких дисках, проносилась у Альберта перед глазами, и она сбоила, пикселизировалась, зависала. Жизнь – низкокачественный фильм.
– Альберт!
Альберт, уже осевший на пол, безучастно смотрел на жену. Его знобило.
– Да ты весь горишь!
– Я перенервничал… – тихо произнёс он, чувствуя, что двигаться ему не хочется совсем, но лёгкими движениями всё же стаскивая ботинки. – Помоги, пожалуйста…
Лин не стала препираться, быстро рванув защёлки на его обуви и стянув с него пальто.
– Не хочу говорить «а я же говорила», – гневно шипела она сквозь зубы. – Но я же говорила!
– Да-да…
Жена тащила Альберта словно раненного или тяжелобольного. Лин помогла Альберту дойти до кровати и, толкнув бедром, повалила на неё.
– Раздеваться не надо, – Лин перевела дух, поправляя причёску. – Сейчас за жаропонижающим схожу. Лежи.
– Я… выходной…
– Да-да, потом позвонишь. А если нет – я сама.
Альберт не заметил, как она вышла из комнаты, а после вернулась. Он к тому моменту закрыл глаза, и разлепить веки стоило ему немалых сил.
В руке у Лин мелькнул короткий шприц для экстренных уколов.
