Я застыл на месте. Мой и так пустой желудок ещё сильнее сжался в спазме страха.
– О нём нельзя говорить. Что Вы знаете? Никто о нём не знает. О нём невозможно знать, – проговорил я не своим голосом.
Промозглый ветер раздувал тонкие ветки деревьев и мои непослушные волосы.
Сарра снова обернулась ко мне и посмотрела взглядом настолько пронзительным, что я не выдержал и отвёл глаза. В нём было и смирение, и жалость, и хронический ужас.
– Скоро всё изменится в Арабелле. Симон всё изменит, – сказала она строго. – Не думаю, что ты когда-нибудь ещё увидишь её такой, какой знал.
Я положил руку на шею, убеждая себя, что сонная артерия всё ещё снабжает мой мозг кислородом. Я смотрел на Сарру и пытался не поверить её словам, высмеять их нелепость. Но она говорила правду. Я словно знал это, видел в твердости её взгляда.
Я хотел бежать, но не знал куда и зачем. Хотел кричать, но и это было бессмысленно.
– О чём Вы? – как мог тихо спросил я.
– Мартин, ты хороший мальчик, я это вижу, – сказала она и протянула ко мне руку, но я нервно отстранился. – Уверенна, большинство людей там прекрасны. Но Арабеллой правит нечто страшное. То, что страшнее смерти или Бриса. Арабелла – это ловушка, Мартин. Симон отправился туда, чтобы сделать её свободной, прежде чем мы туда попадём.
– Арабеллой никто не правит, Сарра, – сказал я сквозь сжатые зубы. – Это не страна, не государство. Арабеллой правит только Бог.
Её губы подёрнулись в попытке улыбнуться и глаза покраснели.
– Об этом я и говорю. Нет никакого Бога.
И прежде, чем я успел взорваться праведным гневом, она добавила:
– Я встречала того самого Селвина однажды. Трусливое и подлое существо. Если ты не станешь кричать или драться со мной, я расскажу тебе о нём.
Первый раз за целую жизнь я пережил обиду такой силы. Сарра будто выстрелила прямо мне в лоб, разорвав все связи в и так ослабленном сознании.
Она уверенным шагом двигалась к реке, я, еле переставляя ноги, шёл за ней. Она говорила, а я покорно принимал свою участь её слышать.
– Он сделал это с Морисом тогда. Отравил воздух, воду и землю. Обрёк нас на такой конец. В нём очень много злости. И никто об этом и не догадывался. Никто, кроме меня и Симона. И Лимбо, конечно. Все пытались найти разгадку этой болезни научными методами. Называли Брис уникальным природным явлением, самым таинственным и опасным в истории. Но мы всё видели. Он проклял нас вместе с островом. Но не в этом ужас.
– Селвин, великий наш Бог. Наш Отец, наш Создатель, – безучастно повторял я в ответ Сарре.
