– Да, тут всегда так, они не рады незнакомцам на улице, – заметив моё недоумение сказал Лев.
– А вот и он, смотри-ка, говорил же, он где-то недалеко, – тут же добавил он, указывая куда-то наверх.
Найти взглядом то, на что показывал Лев, оказалось не просто, но я всё же уловил в одном из маленьких тёмных окон раскачивающееся тело мужчины.
– Он повесился, – заключил я, старясь скрыть волнение.
– Да. Это его первое тело. Сам он должен бродить где-то здесь. Надеюсь, он сам выйдет к нам. Подниматься туда за ним я не имею никакого желания.
Я кивнул.
– И да, Мартин, я понимаю, как это непросто – видеть людей такими. Особенно впервые. Ты привыкнешь. Помни, это всего лишь тело. Его первый слой. Его просто похоронят в земле или сожгут. Оно к Арабелле не имеет отношения, – сказал Лев и свернул промокшую карту.
– Зачем он это сделал? Как думаешь? – спросил я.
Лев пожал плечами.
– Я сам не люблю встречать самоубийц. Куда приятнее забирать с собой тех, кто умер не от своих рук. Они чаще всего радостны и благодарны, что у жизни, которую они потеряли, есть продолжение. А эти, они ведь хотят всё закончить. Небытие – их цель. Бессмертие их угнетает. Но мы с тобой должны быть терпимы и к этим людям. Им явно приходится нелегко.
– Но есть ведь и те, кто мечтает об Арабелле? – спросил я.
Лев помрачнел.
– Разумеется. Но я глубоко не согласен с ними. Убивать себя – значит насильно вмешиваться в течение жизни. Это неправильно. Но не мне их судить, разумеется. Моя работа просто сопровождать.
Мы стояли в ожидании, укрывшись от дождя под ветхим жестяным навесом над дверью, ведущей в дом.
Спустя ещё несколько долгих холодных минут, дверь резко, с ужасающим скрипом, отворилась, так что мы со Львом еле удержались на ногах, отскочив назад. На улицу выбежал худощавый мальчишка с растрёпанными чёрными волосами.
– Не он, этот живой, – с досадой резюмировал Лев.
Но не успела дверь захлопнуться, как оттуда появился растерянного вида мужчина.
– А вот этот уже похож! – выдохнул Смотритель.
Мужчина был и вправду выглядел так же, как тот, что висел в окне. На вид ему было не больше пятидесяти лет. Высокий, крепкий, с поседевшими волосами до плеч и глубокими морщинами вокруг больших выразительных синих глаз. Его густые брови не поддались седине, и были чёрными как ночь, придавая взгляду строгости.
Он оглядывался по сторонам и, остановив взгляд на нас, замер.
– Чарли, иди домой, – сказал он. – Скоро мы встретимся.
Самоубийца явно обращался к мальчишке, который в свою очередь не двинулся с места.
