Еще одна презрительная улыбка вместо ответа.
— Девочка-сирота, уцелевшая в этой бойне, взята на воспитание чужой семьей в Амьене. Сегодня утром ей показали фотографию этой женщины, переданную по бильдаппарату. Бедняжка со всей определенностью опознала ее. Девочку ни о чем не предупредили. Ей просто дали взглянуть на карточку, и ребенок так разволновался, что у нее начался нервный криз. Переведите, господин чех.
— Она словачка, — отозвался сотрудник посольства. Тут младенец заплакал, сестра, посмотрев на часы, вынула его из колыбели и принялась менять пеленки под неотступным взглядом матери.
— Позволю себе напомнить, господин комиссар, что время истекло.
— А для людей, о которых я говорю, оно тоже истекло?
— Матери нужно покормить младенца.
— Пусть кормит при нас.
Никогда еще Мегрэ не допрашивал убийцу, к чьей белой груди жадно приник новорожденный!
— Что, по-прежнему не отвечает? Думаю, она ничего не скажет, даже когда вы заговорите о вдове Риваль, убитой, как и остальные, у себя на ферме девятого января. Вместе с ней погибла ее сорокалетняя дочь. Уверен, Мария побывала и там. Как всегда, на трупе обнаружены следы ожогов. Переводите.
Комиссар ощущал вокруг себя атмосферу глубокой неприязни, глухой враждебности, но уже ни на что не обращал внимания. Он был на пределе. Стоит ему присесть на пять минут, и он заснет.
— Теперь перечислите ее сообщников и любовников:
Виктор Польенский, этакий деревенский дурачок с мускулами гориллы, Сергей Мадош, у которого толстая шея и жирная кожа. Карел и мальчишка, которого они зовут Петром.
Мария ловила слетавшие с губ Мегрэ имена и при каждом вздрагивала.
— Мальчишка тоже был ее любовником?
— Переводить и это?
— Сделайте одолжение. В краску вам ее все равно не вогнать.
Даже припертая к стене, она все-таки улыбнулась при упоминании о юноше.
— Спросите, не брат ли он ей?
Странное дело! Порой глаза Марии начинали светиться теплотой и нежностью, и случалось это не только тогда, когда она подносила младенца к груди.
— А теперь, господин чех…
— Меня зовут Франтишек Легел.
— Мне это безразлично. Прошу вас точно, слово в слово, перевести то, что я скажу. От этого, возможно, зависит жизнь вашей соотечественницы. Начните именно с этого: жизнь ее зависит от того, как она себя поведет.
— Экая мерзость! — негромко возмутилась сестра. Зато Мария ухом не повела. Побледнела чуть-чуть сильнее, но все-таки сумела улыбнуться.
— Есть еще один субъект, которого мы не знаем и который был у них за главаря.
