И мы сначала потащились в магазин. А выйдя из него и свернув за угол, нос к носу столкнулись с выгуливавшим собаку Севой Загорским. В результате чего за каких-то пару минут обе нашли ответы на свои самые сокровенные вопросы. Светка наконец-то узнала, что у Севы за собака. Мне же удалось раскрыть тайну книги, которую он так увлеченно сегодня читал.
— Осторожнее, — явно волнуясь за наши жизни, воскликнул Сева, когда мы едва не налетели на него. Мы со Светкой инстинктивно отпрянули. Лета, а это, похоже, именно ее вел сейчас Сева на поводке, предостерегающе зарычала.
Севина собака оказалась грозным доберманом шоколадного цвета. Она, нехорошо косясь в нашу сторону, снова рыкнула и недвусмысленно оскалила внушительных размеров зубы. Мы со Светкой напряглись и начали медленно пятиться, пока не вжались спинами в стену подворотни. Лета же, несмотря на наше благонравное поведение, не только не унималась, но и вела себя все беспокойнее.
— У вас что, кошка? — выдохнул Сева, изо всех сил вцепляясь в поводок. — Проходите быстрей, Лета кошек на дух не переносит.
Ни пройти, ни ответить мы, однако, не успели. Откуда-то с карниза за нашими спинами с диким криком сорвался на землю и стремительно понесся прочь черный кот. Лета со всех ног бросилась вдогонку. Она стартовала так мощно, что Севу почти снесло с места. В эту секунду из-под его оттопырившейся куртки выпала и шмякнулась на грязный асфальт так заинтересовавшая меня книга. Я, не задумываясь, нагнулась и подняла ее. «Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы».
«Снова заученно смелой походкой
Я приближаюсь к заветным дверям.
Звери меня дожидаются там,
Пестрые звери за крепкой решеткой.
Будут рычать и пугаться бича,
Будут сегодня еще вероломней
Или покорней… не всё ли равно мне,
Если я молод и кровь горяча?» — пораженно прочитала я. Стихотворение называлось «Укротитель зверей».
— Спасибо, — буркнул Сева, забирая у меня из рук книжку. Он уже успел справиться с собакой и вполне контролировал ситуацию. Смущенно сунув томик снова под куртку, Сева слишком уж решительным шагом двинулся прочь. Грозная Лета послушно трусила рядом.
— Вот это зверюга, — с примесью уважения пробормотала постепенно приходящая в себя Светка. — Таких вообще надо бы запретить. Из-за них у людей и к добрым псам негативное отношение.
Я ничего не ответила. Я думала, случайность или нет то, что Севина книга открылась именно на этом стихотворении?
— Ишь ты, поэзию мы любим. Уси-пуси, я вся в укусе, — ухмыльнулась, оборачиваясь вслед Севе, Светка.
