Едва ощутимо потянуло дымом. Вот, вспомнил! Камин! Там был огромный, выложенный красным кирпичом камин, а в нем березовые дрова, веселый треск, желтые язычки, дымок, искры… Однако… не многовато ли дыма? Сквозь полудрему я все отчетливее чувствую какой-то резкий, едкий запах. Он забивается в нос, мне трудно дышать. Уаф… Окончательно проснувшись, открываю глаза. Так и есть. Дым.
— Роник! — снова шепотом зову я.
Бесполезно.
Вокруг тишина. Только где-то в противоположном углу попискивает щенок. Должно быть, во сне. Запах дыма становится все отчетливее.
В вольерчике справа встрепенулась Чипса:
— Уаф… Что это? Опять курят в дальнем крыле?
— Нет, это не сигарета. Это… Это… Роник! Проснись! Проснись же!
Я со всего маху ударяю передними лапами в стенку.
— Ты что, совсем сбрендил?! — зарычал Роник и тут же осекся. — Что это? Дым? Зарик, поднимай собак! Живей! Это пожар!
Неслучившаяся контрольная
Бывают такие дни, когда еще не успеешь проснуться, а уже чувствуешь: что-то случилось, что-то в мире не так. Думаю, именно это тревожное ощущение меня и разбудило. Хотя, может, я и выдумываю, может разбудила меня раньше обычного вовсе не тревога, а непонятно с чего раскричавшиеся на рассвете шумные воробьи.
Как бы там ни было, проснулась так проснулась. Валяться в постели и мучиться дурными предчувствиями мне совершенно не хотелось. Сунув ноги в шлепанцы, я вышла из комнаты и тут же подверглась атаке ошалевшей от радости Люси.
Люся — это моя собака, веселая и обаятельная эрделька, именуемая по паспорту Церлиной Шарм Олимпик. Два года назад она появилась в нашем доме смешным толстолапым щенком и с тех пор прочно закрепила за собой роль всеобщей любимицы.
«Как удачно, что еще такая рань! — с улыбкой думала я, тормоша повизгивающую от восторга собаку. — Значит, сегодня до школы я успею погулять с Люсей сама».
— Прекрасная идея! Мороза нет, вот и погуляйте, — разулыбался освобожденный от своей обычной обязанности папа. Он поскорее засыпал в кофеварку двойную порцию кофе и тут же с головой погрузился в чтение так им любимой «Новой газеты».
На улице Люся как чумная носилась по выпавшему за ночь свежему снежку, подпрыгивала, зарывалась в снег и тявкала от избытка чувств. С такой собакой разве можно грустить? Такая собака кого хочешь развеселит!
Живым подтверждением этой мысли нам навстречу уже мчалась огромная черная Сяпа, которой явно тоже не терпелось включиться в аппетитную Люсину беготню. Вообще-то Сяпа — хоть и добрейшей души существо, но редкий флегматик, и заставить ее носиться сломя голову не так-то просто. Однако нашей Люсе это иногда удается. На сей раз собаки устроили грандиозные скачки, перепахав газон такими замысловатыми и вдохновенными петлями, что уже дома я не удержалась и выглянула в окно, чтобы посмотреть, не стихи ли они там написали.
