Остаток учебного дня класс с жаром обсуждал предстоящую поездку.
«Я привезу туда свое детское одеяло», «А я старую куртку», — кричали со всех сторон. — «А я тушенку, у нас залежи тушенки на случай войны, возьму пару банок, никто и не заметит», «А я супа отолью, у нас мама вкусный борщ сварила».
Что до меня, то я пока не придумала, чего привезу, но, разумеется, мы поедем туда вместе с Люсей. Думаю, мы поддержали бы Светку и в менее нужном деле. Приют же это и вовсе святое. Не сомневаюсь, что Люся со мной без колебаний согласится и не откажется сдать кровь для пострадавших погорельцев.
— Вот! Молодец, Ника. Это дело, — одобрила Светка мое предложение. — А у кого еще есть собаки?
Таня Колюшкина обещала приехать со своим Линкольном, солидным черным таксиком, названным, видимо, в честь не столько американского президента, сколько девятиместного лимузина. Витька Полетаев собирался арендовать у тетки ее королевского пуделя.
— А ты, Сева, — загораясь как маковый цвет, нежно спросила у Загорского томная троечница Лизочка Якимович. — Ты привезешь свою Лету? Вы просто не представляете, девочки, какая красивая у Севы собака!
— Мою Лету? — удивленно поднял соболью бровь наш прекрасный принц и свет Евгешиных очей Сева Загорский. От одного его мягко-прохладного тона Лизочка поняла, что допустила непростительную оплошность, и побледнела так, что я испугалась, как бы она не надумала сейчас хлопнуться в обморок. — Чтобы она сдавала кровь для тамошних дворняжек?
Сигнал был подан. Мотивчик подхватили и безвкусно развили подпевалы.
— Ха! Соседи, говорите, пожарных вызвали? Небось соседи этот собачий бомжатник сами и подожгли. Чтобы меньше вони и писка было, — по-хамски заржал Пашка Лазарев.
— У нас людей среди бела дня убивают, и ничего, — проворчал суровый, как наша действительность, Иван Мартынов, — а ты из-за каких-то дворовых шавок весь день нам мозги компостируешь.
— Ай молодец, Ваня, — игнорируя не достойного ответа Пашку, сдержанно вымолвила Светка, которую буквально распирало от возмущения. — Ты бы еще Холокостом прикрылся! Не спорю, мир, в котором такое происходит, уже трудно чем-то испортить. Но это еще не повод, чтобы потакать его жестокости!
Повисла напряженная тишина.
— А я мяса могу принести, — предложил наконец дождавшийся паузы Тенгиз Каландадзе, самый маленький мальчик в классе. — Оно хорошее, свежее, — покраснев, добавил он, — только оно… обрезки.
— Тащи, — одобрила Светка. — Итак, общий сбор ровно в три, у метро.
