После этого министр Микоян поехал с большим кортежем к самому товарищу Сталину. Как позже стало известно, выехать за пределы столицы так и не смог, нужное направление оказалось перекрыто наглухо.
В воздухе зависло что-то сумрачное и неопределённое.
А ближе к вечеру по радио передали крайне неутешительную для москвичей сводку погоды на ближайшие часы: сильная метель, налипание мокрого снега, гололёд, резкий, порывистый ветер.
Январским вечером темень вступает в свои права очень рано. В шесть часов — уже полная ночь. Тут ещё и метель разбушевалась, кидая снег не просто горстями, а большими лопатами. Так что пришлось группе спелеологов-любителей отправляться в путь часа на два раньше. Иначе могли забуксовать среди резко нарастающих сугробов. То есть вышли в 20:00. Плюс минус пара минут.
Ещё хорошо, что отысканный и подготовленный вход в катакомбы находился почти рядом, всего минут двадцать пришлось преодолевать снежные заносы. Кстати, точка проникновения в подземные чертоги находилась в одном из подвалов с углём, принадлежащим районной котельной, и считалась вполне официальной, известной властям. На двух железных дверях входа висело по парочке замков, да всё это было опутано бумажными лентами с печатями и с грозными надписями запрета. Проверялись печати раз в неделю участковым, и раз в месяц представителями высших инстанций.
Но разве остановят какие-то замки с печатями, таких личностей как Пасечник или Дхарма? Кого надо — переубедили, кому следовало — внушили, где оказался пакри — там грамотно подмазали. Так что прибывшие в котельную семь человек, оказались практически невидимками. Не смотря на то, что стряхивали с себя кучу снега, топали и фыркали, на них никто не обращал внимания. Как и на тот факт, что замки уже были сняты, а обе двери даже смазаны в районе петель.
Правда, когда вошли внутрь и закрыли за собой всё те же двери, Бельских обеспокоилась:
— Вдруг нас потом не откроют?
— Что ты, милая, что ты! — отмахнулся на это Лётчик. — Здесь работают добрейшие люди! А если кто и придёт посторонний с неожиданной проверкой, так они этих гостей приветят и прогреют основательно.
— Что значит, прогреют? — не поняла Настя, спрашивая уже в спину шустро ушедшего вперёд творца страшных рассказов.
На это Шульга мог ответить правду, мол, попросту забросят надоедливых проверяющих в топку, где те настолько согреются, что больше права качать не будут. Но ведь имелись понимания, что любимую не стоит напрягать подобными страшилками. Поэтому ответ прозвучал в мажорном варианте:
