И вот пришло время и Папе Пию делать свой выбор и принимать самое важное решение в своей жизни. Проявит Римская Католическая Церковь упрямство, чтобы пасть в прах вместе с державой Гитлера или выберет благоразумное и ответственное поведение, к тому же соответствующее, а не противоречащее христовым заветам? На одной чаше весов лежат гордыня и предубеждение, а на другой – разум, трезвый расчет и такая эфемерная субстанция как совесть. А она у Папы есть, хотя и местами страдает амнезией, по причине уже упомянутого предубеждения. Тут помню, что заповедовал нам Христос, а тут не помню, хоть вы меня убейте. Но если совесть подвержена амнезии, то найдутся люди, которые во всеуслышание, по радио, напомнят, в чем и как она согрешила.
В нашем прошлом людей на так называемой Мюнхенской конференции, послуживших Второй Мировой Войне повитухами и крестными родителями, вспоминать было не принято. Как-никак англичане в войне были нам союзниками, а французы оказались одними из первых пострадавших от своей же недальновидной политики и в итоге тоже союзниками, поставившими свою табуреточку с краю общего стола. ЭТОТ мир значительно жестче. Англичане тут для русских коммунистов не союзники, а попутчики, а французы, после того как Петен (получивший власть как раз из рук Парламента довоенного формирования) благословил игрушечный французский легион СС – так и вовсе никто, если не сказать большего.
Поэтому советская пропаганда, в том числе и нацеленная на народы Европы, режет о мюнхенском сговоре правду-матку прямо в глаза, невзирая на личности. Но, помимо англичан и французов, в Великий поход на Восток Третий рейх выталкивал еще и Еугенио Пачелли, последовательно занимавший должности папского нунция в Баварии и Германии, государственного секретаря Ватикана с совмещением должности кардинала-камерлинга (казначея), а затем, со второго марта тридцать девятого года – он же Папа Пий Двенадцатый. И все это время этим человеком руководили два чувства: антисемитизм и антикоммунизм – и еще неизвестно, какое из них сильнее. Вот как Еугенио Пачелли описывал свое первое столкновение с представителями европейского коммунизма, которое произошло во времена становления Баварской советской республики, когда будущий Папа служил нунцием в Мюнхене:
«Сцена была до ужаса неописуемой: стояла абсолютно хаотичная путаница, в разгар всего этого появляются банда молодых женщин сомнительной внешности и группа евреев; все ходят туда-сюда, громко говорят, спорят и кричат. Главой банды женщин была любовница Левина – разведённая молодая русская еврейка, и именно ей нунциатура была обязана воздать дань уважения за возможность продолжения работы. Левин – молодой человек, тоже русский и еврей. Бледный, грязный, с одурманенными глазами, вульгарный, омерзительный…»
