Но все обошлось. Возможно, немцы, что находились на территории Болгарии, не подозревали о существовании заговора, либо же не верили в его осуществимость – и по этой причине оказались застигнуты врасплох. В пять утра, спешно разбуженные, чины гестапо и абвера уже фатально не успевали за ситуацией. Для деятелей из «Звена», взявших на себя военную часть операции, это был уже третий-четвертый переворот в их истории – так что там, в столице, все шло как в хорошо отрепетированном спектакле. Подлежащих интернированию деятелей свергаемого правительства будили, давали кое-как одеться и на черных машинах свозили в тюрьму. Верные заговорщикам болгарские солдаты окружили германское, румынское и итальянское посольства, а учреждения, не обладающие дипломатическим иммунитетом, брали штурмом без всяких церемоний.
Царь Борис знал, что после получения его сигнала Дамян Велчев – сухой, подтянутый, в выглаженном до хруста мундире – явился в советское постпредство и от имени временного болгарского правительства зачитал перед посланником СССР Александром Андреевичем Лаврищевым ноту о выходе Болгарии из Берлинского пакта и присоединении ее ко Второй Антигитлеровской Коалиции. В германское посольство, представляющему Германию функционеру СА[2] по имени Адольф Беккерле, аналогичный документ планировалось доставить курьером. Для этого мелкого политического персонажа сойдет и так.
Одновременно с этими событиями сторонники изменения политической ориентации Болгарии должны были взять под свой контроль Софийский аэропорт – и царь, высунув голову из окна, мог наблюдать, как севернее его резиденции с востока на запад под прикрытием истребителей высоко в небе пролетает подсвеченная восходящим солнцем большая группа военно-транспортных самолетов. Гул их моторов едва долетает до земли с огромной высоты. Через час двадцать минут они будут уже в Софии, а ему, царю, пора нахлобучивать на голову шляпу и, как это уже было, выходить встречать дорогих гостей.
Четверть часа спустя, смотровая площадка на берегу.
Пока Борис спускался по лестнице и шел через сад к морю, вокруг стремительно светало. На смотровой площадке, поеживаясь от утреннего холодка, стояли товарищ Стоянов и начальник царской охраны подполковник Иван Радев. Корабли были уже близко. Быстроходные катера, двигаясь плотной группой вдоль берега, нацеливались на порт Варны, и только два больших СВП под вполне различимыми Андреевскими флагами направлялись непосредственно к Евксинограду. А где-то далеко в море призрачными синеватыми тенями уже вырисовывались силуэты больших морских пароходов, до самых верхних палуб загруженных советскими войсками.
