И на этот раз после окончания репетиции с Михаилом Ивановичем образ предателя продолжал преследовать Николая. Даже встреча с Татьяной не могла от него избавить. Жесты, мимика и манера речи вызвали у нее удивление.
— Коля, да что с тобой? — не могла понять она.
— Все нормально, — смутился он.
— Разве?! В последнее время с тобой происходит что-то странное.
— Странное? Что ты имеешь в виду?
— Ты сам на себя не похож.
— Но другие же узнают.
— Нет, ты болен, это я говорю тебе как врач! — настаивала Татьяна.
— Конечно, болен. Вскружила голову старому холостяку, — пытался отшутиться Кочубей.
— Коля, мне не до смеха. В психиатрии подобное поведение называется раздвоением личности.
— Вот бы еще зарплату за двоих платили.
— Это серьезное заболевание, — не принимала шутливый тон Татьяна.
— Ы… ы, — сделав страшное лицо, Николай попытался ее обнять.
— Да, ну тебя, — отшатнулась она.
— Все, Танечка, иду в отпуск!
— Когда?!
— Это как дед Толя решит.
— Кто такой?
— Я же тебе рассказывал — генерал Сердюк.
— А он как, добрый?
— Добрым начальник бывает, когда уходит в отпуск, и тогда вместе с ним отдыхают все подчиненные.
— В таком случае сегодня и завтра я твой начальник. Едем к нам на дачу! — решительно заявила Татьяна.
— Хорошо, только у шефа отпрошусь, — сдался Николай и набрал номер Сердюка.
Тот поинтересовался:
— Как отработали с Михаилом Ивановичем?
— Он остался доволен.
— То есть ты вжился в образ?
— Да, и как теперь выйти из него не знаю. Татьяна подозревает во мне мистера Джекила. Мне бы…
— Чего?! Какой еще Джекил? Перестань мне голову морочить! Говори толком! — перебил Сердюк.
— Анатолий Алексеевич, Таня, как врач… — замялся Кочубей, не решаясь высказать свою просьбу.
— С Татьяной я понял! А причем тут Джекил?
— Анатолий Алексеевич, я имел в виду историю перевоплощения Хайда в мистера Джекила.
Сердюк, хмыкнув, спросил:
— Короче, к чему ты клонишь, доктор Хайд?
— Разрешите выйти из образа, Анатолий Алексеевич? — забросил удочку Николай.
— Образа, говоришь?
— На выходные съездить на дачу к Татьяне?
— Суббота? Воскресенье? — в голосе Сердюков послышались недовольные нотки.
Возникла пауза. Кочубей уже пожалел о своей просьбе и готов был дать задний ход. Ответ Сердюка заставил его с облегчением вздохнуть.
— Значит так, Коля: постоянно находись на связи, а в воскресенье в семнадцать ноль ноль как штык в Москве! — распорядился Сердюк.
— А если утром, в понедельник, я на своей машине? — заикнулся Кочубей.
— Извини, Коля, я все понимаю, но служба — есть служба. Надо еще раз пройтись по плану и сценарию встречи.
