Затонувшие сокровища | страница 7
Благодаря «ныряющему блюдцу» мы смогли установить, что в этих слоях постоянно накапливаются очень мелкие организмы, и это сильно снижает видимость. Ночью они поднимаются к поверхности моря, и мы их почти мгновенно проходим, днем — опускаются на несколько сотен метров. Такой ритм дыхания моря регулируется солнцем, так же как пение птиц. Эти грандиозные суточные миграции охватывают миллионы тонн планктона и влияют (прямо и косвенно) на весь цикл жизни морей и океанов.
Одна из задач, стоящих перед нами, — исследование гигантских ежесуточных миграций по вертикали, этого грандиозного прилива жизни. Когда спускаются и поднимаются мириады мельчайших организмов, вслед за ними спускаются и поднимаются целые скопища более крупных и подвижных морских обитателей, питающихся ими. Жители верхних этажей — рыбы, обитающие ближе к поверхности, — следуют за этими организмами вниз до определенной глубины. Жители нижних этажей — кальмары и малоизвестные нам рыбы — следуют за ними вверх до соответствующего уровня. Мы чаще погружаемся ночью, так как только ночью на глубине от 200 до 300 метров мы можем увидеть тех животных и рыб, которые днем недосягаемы для «ныряющего блюдца».
Несметное множество мелких блестящих рыбешек днем скрывается в углублениях скалистых круч, и только ночью они всплывают до уровня 150–300 метров, где простираются эти удивительные слои, и питаются крошечной добычей. А ранним утром весь этот серебристый народ торопливо возвращается в свое жилье. Но горе тому, кто не успеет вернуться домой! На наших глазах с запоздавшими зверски расправляются крупные хищники, с восходом солнца приплывшие в эти глубины из поверхностных слоев.
Море тоже имеет свои времена года. Оно цветет, как наши луга, особенно весной и осенью. Каждую неделю мы наблюдаем появление все новых видов — целые полчища вступают в борьбу за существование в морских глубинах.
Когда свет нашей фары тускнеет, мы уже знаем: скоро дно. Наше «блюдце» скользит на глубине 45–50 метров над дном, покрытым песком и детритом. Фалько одним движением поворачивает рукоятку, и часть балласта бесшумно отделяется и падает на песок, а наше «блюдце», облегченное таким образом на 25 килограммов, продолжает свой путь. Погружение замедляется, и мы совершаем очень мягкую посадку, без единого толчка.
— Мы килограммов на десять тяжелее, — сообщает Фалько и нажимает на кнопку пуска балластного электронасоса. Меньше чем за минуту 10 лишних литров воды сбрасывается обратно в море, и «блюдце», слегка покачиваясь, готово вновь ринуться вперед. Тогда Фалько включает двигатель, наша подлодка-малютка трогается, мы по гирокомпасу плывем под уклон вдоль уступа и вскоре достигаем 60-метровой глубины. Здесь начинается та самая вторая круча, которую я видел в 1952 году, погружаясь с аквалангом.
