— Никому не говори, — прохрипел Билли. — Секрет. Ну, пока — до половины седьмого.
Продолжая давиться и кашлять, он скрылся в кустах на своем ржавом велосипеде.
Итак, в шесть часов вечера я натянул свои единственные приличные брюки, повязал галстук, надел пиджак и явился в апартаменты семейства Билов, которые занимали часть здания дирекции. Хотя другие работники зоопарка заверили меня, что под грубой внешностью капитана Била скрывается золотое сердце, мне все же было страшновато: как-никак, он директор, в я самая мелкая сошка.
Дверь открыла миссис Бил, очаровательная женщина, излучающая нерушимое спокойствие.
— Входите, входите, — сказала она, ласково улыбаясь — Вы разрешите называть вас просто Джерри? Билли вас только так называет. Проходите… капитан в гостиной.
Она проводила меня в уютную просторную комнату. В углу, в огромном кресле, почти совершенно скрытое вечерней газетой, было простерто могучее тело капитана Била. Под глухой рокот, предвещавший вулканическое извержение, газета шуршала и шелестела, вздымаясь и опадая в лад капитанскому дыханию.
— Боже мой, — сказала миссис Бил. — Извините, он заснул. Вильям! Вильям! Джерри Даррел пришел.
Раздался шум, как от столкновения нескольких товарных поездов, и капитан могучим левиафаном вынырнул из-под газеты.
Он крякнул, поправил очки и воззрился на меня.
— Даррел? Ах, Даррел! Рад познакомиться. Я хотел сказать, рад вас видеть.
Капитан поднялся на ноги, сбрасывая на пол газетные листы, словно могучий дуб осеннюю листву.
— Глэдис! — рявкнул он. — Дай же парню что-нибудь выпить. Что он, так и будет стоять?
Миссис Бил никак не реагировала на его команду.
— Да вы садитесь, — предложила она мне с улыбкой. — Что вам налить?
В первые послевоенные годы спиртное еще ценилось на вес золота, и, хотя я мечтал о чем-нибудь вроде виски с содовой для храбрости, мне было ясно, что говорить об этом вслух нетактично.
— Стакан пива, если можно, — сказал я.
Пока миссис Бил ходила за пивом, капитан добрел до камина и принялся энергично шуровать кочергой, надеясь оживить пламя. На каменную плиту вывалилось несколько тлеющих головешек, и камин окончательно потух. Капитан с досадой отбросил кочергу.
— Глэдис! — проревел он. — Камин потух!
— А ты оставь его в покое, милый, — отозвалась миссис Бил. — Он у тебя всегда тухнет.
Капитан снова плюхнулся в кресло, и пружины протестующе взвизгнули.
— И дрянь же, черт возьми, это нынешнее пиво, верно, Даррел? — заметил он, глядя на стакан, который принесла мне миссис Бил.
