Заставила себя расслабиться. Получалось плохо. Парень стянул с меня куртку, а когда хотела было взбрыкнуть, так сверкнул глазами, что я невольно присмирела. Застыла, послушно подняв голову, освободив доступ к шее.
Сейчас меня было бы совсем просто убить.
Мысль заставила меня дернуться. Приоткрыв глаза, поймала встречный светлый взгляд. Он резал как ножом, пристальный, испытующий. Не выдержав, снова прикрыла веки, сделав вид, что спокойна.
Нет смысла паниковать. Если бы и этот хотел меня прикончить, не стал бы прогонять первого.
Движения парня — ловкие, привычные — приносили облегчение. Уже не так сильно горело в глотке, мир перестал ходить ходуном, исчезли плававшие перед глазами зеленые пятна. Но, как назло, в уединении и тишине эти одновременно нежные и уверенные прикосновения навевали другие мысли. Неуместные. Против воли нарастало волнение.
Не удержавшись, я осторожно, из-под ресниц, взглянула на парня. Сердце забилось сильнее, когда я заметила, что он тоже смотрит на меня, и взгляд его теперь куда мягче, словно льдинки растаяли. И губы сжимает не так плотно. А губы у него красивые, Хагос бы взял его душу.
Хоть с меня и стянули куртку до самых запястий, почему-то стало жарко.
Парень, закончив с обработкой, резко встал, вернул аптечку на место, обернулся и ледяным тоном проронил:
— Жду объяснений.
Наваждение спало. Каких еще объяснений? Как же раздражает такой тон, будто ему все должны!
Похоже, мои чувства прочитали по лицу, потому что спаситель мой скривился и выдал нотацию:
— В такое время все студенты должны быть в общежитиях, а не шататься Хагос знает где. С чего тебя понесло в зал, и кто там был? Явно не свидание ведь, а? Или вы с кавалером любите пожестче?
От возмущения не сразу нашла слова. Точно идиот. Или специально несет эту чушь? Сам же мои повреждения обрабатывал, о каком кавалере речь?
— Не скажу! Вы вообще кто такой?
Говорит, «все студенты» — значит, сам не студент? Но он молод, не старше двадцати пяти. Мог бы сойти и за старшекурсника, но держится иначе. И в подсобке сидит как право имеющий. Что он тут, инвентарь считает? Новый кастелян?
Я подавила усмешку, но было поздно. Этот гад заметил, гневно прищурился.
— А ну-ка, выкладывай, или обо всем станет известно ректору.
Пф-ф! Напугал домерона голой задницей. Наш ректор известен своей мягкостью. Он на этого ябеду только посмотрит со снисходительной улыбкой, и делу конец. Вот если выяснится, что это не банальное ночное свидание, а меня хотели убить… тогда да, вся академия встанет на уши.
