— Директор?.. Имею честь! Я новый сотрудник.
— Сотрудник? Чей? Для чего? Что вы здесь будете делать? Лично мне никакого сотрудника не нужно.
И все же Тимар сохранил спокойствие. Более поражен был директор. Его круглые глаза за стеклами очков казались огромными. Он быстро сменил тон и заговорил более или менее вежливо, даже доверительно.
Все та же история! Французские конторы непременно хотят вмешиваться в управление колониальными делами.
Тимару обещали пост? Туда десять дней езды в лодке. Это далеко в верховье реки. К тому же у лодки рассохлось дно. Ею можно будет пользоваться не раньше чем через месяц. И главное — пост уже занят старым психом, который заявил, что всякого, присланного ему на смену, угостит из ружья.
— Действуйте, как найдете нужным. Меня это не касается.
С тех пор прошло четыре дня, четыре дня пребывания Жозефа Тимара в Африке. Он теперь знал Либревиль лучше, чем Ла-Рошель, где родился, длинную набережную из дробленого красного камня, обсаженную кокосовыми пальмами, туземный рынок под открытым небом и фактории через каждые сто шагов. Кроме того, немного в стороне несколько вилл, спрятавшихся в зелени.
Он осмотрел лодку с рассохшимся дном. Никто и не думал ее чинить. Никто не получал распоряжения.
Тимар не посмел дать такое распоряжение. Ведь он новичок и к тому же без должности.
Жозефу было двадцать три года. Его манеры благовоспитанного молодого человека вызывали усмешку у всех, вплоть до боев, прислуживавших за столом.
Никаких причин для беспокойства? Нет, причина была. Он ее понял.
Причина была тут же, она таилась в самом отеле.
Это был сам отель. Это…
Его подкупил внешний вид «Сантраля» — желтого здания, которое отступало от набережной и стояло в ста шагах от пальм, среди хаоса диковинных растений.
У главного зала, одновременно кафе и ресторана, были очень светлые стены пастельных тонов, напоминавшие Прованс. Перед стойкой бара из лакированного красного дерева Тимар увидел высокие табуреты. Медные приборы создавали ощущение уюта.
Здесь питались холостые мужчины Либревиля. У каждого свой столик, свое салфеточное кольцо.
Номера в верхнем этаже никогда не были заняты.
Комнаты, пустые и голые, тоже пастельных тонов, над кроватями москитные сетки и кое-где случайно старый кувшин, таз с трещиной, пустой сундук.
И наверху и внизу — везде закрытые жалюзи разрезали на полоски солнечные лучи, и весь дом состоял из чередований тени и света.
Багаж Тимара был багажом молодого человека из хорошей семьи и на полу в его комнате производил смешное впечатление. Жозеф не привык мыться в маленьком тазу, а по другим надобностям уходить в кусты.
