Различные сведения о славянах и отдельных славянских племенах содержатся в многочисленных исторических хрониках Византии, в том числе и тех, использование которых составителем Повести временных лет достоверно известно, — Георгия Амартола, Иоанна Малалы, Продолжателя Феофана и др.[74] Исследования начального русского летописания показывают, что при составлении историко-этнографического введения Повести были сведены чтения Хроники Георгия Амартола и западно- или южнославянских хроногрофов, так или иначе с ней связанных, — Болгарского Хронографа (однородного с Еллинским летописцем) или Хронографа по великому изложению. Византийское происхождение имеют, например, тексты, непосредственно предшествующие сообщению о расселении славян с Дуная и связанные с ним общей композицией. Рассказ о вавилонском столпотворении частично заимствован из Хроники Георгия Амартола, а сообщение о разделении на 72 языка потомков Ноя соответствует полному списку этих народов в русской Толковой палее, очевидно имевшей в данном случае общий источник с Повестью временных лет[75].
Общепризнанным считается компилятивный характер недатированного вступления к Повести, неоднократно отмечались не только его композиционная пестрота, но и несовместимость многих элементов[76]. Сообщение о расселении славян с Дуная большинство исследователей относит к так называемому Сказанию о славянской грамоте (Сказание о преложении книг на славянский язык) — еще одному предполагаемому источнику начальной части Повести временных лет[77]. Основной текст этого памятника помещен в ст. 6406 (898) г., но и в недатированной части имеются многочисленные заимствования из него.
Как видим, в работе над вводной частью летописи Нестор действовал методом компиляции, составляя свое полотно подобно мозаике из отдельных небольших фрагментов, извлеченных из разных источников в той мере, в какой это отвечало выполнению его общего авторского замысла. Интересующий нас текст, содержащий упоминание о белых хорватах, заимствован из западнославянского источника, который, в свою очередь, также не был однородным по составу. Исследователи видят в Сказании о преложении книг несколько различающихся по содержанию частей[78], усматривают следы великоморавского происхождения и последующей болгарской обработки памятника[79] и даже выделяют в нем особую Повесть о поселении славян на Дунае и нашествии угров, относящуюся к моравско-чешской традиции X в.
