— В э т о м крутятся большие деньги?! — теперь уже Алтынай подаётся вперёд, не в силах поверить (по опыту свободной степной натуры) в то, что коммунальные функции в городе — самые дорогие. А ещё и такие, и здесь…
— Даже больше, чем ты думаешь, сестра, — вставляю со своего места.
Сейчас, когда Алтынай начинает сомневаться в богатстве ассенизаторов и в доходности их бизнеса, просто беру её за предплечье прямо через стол. Потом спохватываюсь и убираю руку.
Кажется, не обратили внимания.
Сама Алтынай многозначительно играет бровями и изображает лицом вначале тоску, потом иронию. Здесь, конечно, такое не принято — хватать руками женщину через стол…
Но именно сейчас мне вспоминается одна личная история.
Где-то в первых годах после распада Империи многие её осколки ещё поддерживали старые отношения между собой. В одном двухмиллионном городе что-то случилось с канализационными коллекторами — длинными бетонными трубами, два с лишним метра в сечении, уходящими под землю с углом понижения три — четыре градуса на, кажется, то ли четыре, то ли более километров в длину.
Без осмотра этих труб изнутри не могли определить, где их прорвало. А без ликвидации прорыва не могли в городе запустить канализацию. А нет канализации — нет и воды в водопроводе.
Такой вот замкнутый круг. Время — июль, жара. Город — пара миллионов.
Мне тогда было двадцать с небольшим, был я беден, как церковная мышь и искренне считал, что все люди должны помогать друг другу.
По отрядам, имеющим примерную возможность решения задачи, по территории всей Империи разослали циркуляр по старым каналам: надо нырять в эти трубы, мониторить, по итогам мониторинга завести какие-то ремонтные приспособы, но этим рулили бы уже местные канализационщики, не помню, как они назывались. Ваше подводное дело — заводить камеры, куда скажут.
Все, имевшие отношение к подводно-техническим работам, отказались в тот же миг, не глядя на цифры гонораров: погружаться в прямом смысле в говно.
Но эстетика-то шут с ней; главное — среда погружения очень агрессивная. Ни один из буксировщиков, кстати, в такой среде не работает. Дистанция — два кэмэ в один конец, что автоматически делает погружение равным нескольким часам.
Работать можно только в трёхболтовке, о которой любой водолаз или подводник может рассказать очень много, не суть… В общем, с точки зрения обеспечения спуска под воду, работа была чем-то сродни русской рулетке, но не с одним патроном в барабане, а с тремя из шести.
