и разговор Актара с Разиёй начинаю где-то понимать.
Девчонка, расчувствовавшись от взятых Актаром на себя обязательств, тут же бухается ему в ноги (фигурально) и в благодарность предлагает себя ему же мало не в рабыни (а это уже реально).
— Оставь разговоры о рабстве, — как-то неожиданно мудро и спокойно отвечает ей Актар на пашто (который она, видимо, понимает). — Справедливость и милосердие ещё не перевелись в наших горах… Среди пашто хватает ещё достойных людей, чтоб вступиться за сироту. Просто вначале нам надо завершить одно наше дело и догнать кое-кого. Потом каум Каррани поможет и тебе.
Алтынай явно сдерживает эмоции, доходящие чуть не до слёз, когда я ей тихонько перевожу последние слова Актара. А я вспоминаю совсем другой мир и совсем другое время.
Ведь старик сейчас не врёт; и где-то его слова даже больше, чем правда.
В своё время, пуштуны из Пакистана, ещё и за свои деньги, снаряжались в эпоху заката одной Империи, чтоб помочь своим родственникам по ту сторону границы. В государстве, в котором эта Империя правила.
Мы тогда были с ними по разные стороны, плюс пропаганде нельзя было верить ни с одной из сторон…
Но уже много позже, один мой начальник, заставший ту десятилетнюю войну лично, говорил:
— К сожалению, у нас очень не любят освещать этот момент, поскольку он в корне подрывает ещё старую идеологическую установку.
— Какую? — закономерно уточнил я, старой Империи почти не заставший и о причинах войны на югах только догадывавшийся (плюс не знавший, что и мне туда в скором будущем окунуться придётся изрядно).
— Байка была о том, что в Афганистане против нас воевали исключительно неразумные из местных и — чужими руками — богачи с той стороны границы. Последние, дескать, не рисковали — только деньги давали.
— А это было не так? — начальник явно хотел, чтоб я его порасспрашивал, и я не стал его разочаровывать.
— А это не так. — Кивнул он. — Поброди при случае по Пешавару, лучше даже по окрестностям. Естественно, со знакомыми либо друзьями. Поговори со стариками за шестьдесят. Они за свои деньги снаряжались, и воевать шли за братьев-пашто. С автоматами против наших танков и авиации. Хотя по ту сторону границы многие из пашто были более чем обеспеченными людьми.
Не хотелось бы никого идеализировать, тем более что от хеля к хелю люди разные.
Да и лично я видел отнюдь не только сплошное благородство этого народа, даже уже здесь.
Но нынешний поступок Актара в моё понимание отчасти укладывается.
