— Ты что, несчастный, смерти ищешь?! — слегка удивился происходящему тот из магов фарси, в котором Файзулла небезосновательно подозревал менталиста. — Быстро посмотрел мне в глаза, стал молча и не двигаясь! — чуть лениво и явно рисуясь добавил он.
Видимо, свою команду перс подкрепил и каким-то магическим воздействием, поскольку Файзулла, во-первых, зафиксировал движение внутренней энергии у него. Во-вторых, ровно через секунду, лицо менталиста вытянулось от удивления: брат дочери Хана никак не отреагировал на «подкреплённый» приказ и буднично свернул шею ближайшему солдату, наступая левой ногой на его тело:
— Кто такие, по какому праву? — Атарбай перехватил посередине свой дорожный посох, с которым почти никогда не расставался и который, видимо, собирался использовать в качестве дубины в случае обострения ситуации.
Солдаты фарси замерли, ожидая команды и не зная, как реагировать на изменения в ситуации.
Оба мага, видимо, были весьма удивлены: «огонь» — происходящим, а менталист — отсутствием реакции на свои действия (которые Файзулла, теперь уже зная, что искать, «видел» на уровне энергии).
— Повторяю вопрос. Кто такие? По какому праву? — Атарбай, удивляя всех присутствующих, переступил через распростёртое под ногами тело и подошёл к персам вплотную.
Настолько близко, что кожа лица наверняка ощущает дыхание собеседника, отметил про себя Файзулла.
Посланцы шаха, естественно, говорили на фарси. Который тут понимали все или почти все.
Файзулла знал, что брат дочери Хана отчасти владеет этим языком (хоть и северным его подвидом, именуемом forsii tojikī). Но сейчас он почему-то демонстративно заговорил на туркане.
— О чём лает эта собака? — обратился к присутствующим маг «огня», делая полушаг назад и разводя пальцы (видимо, для последующего каста, с замиранием сердца подумал Файзулла).
Народ на площади ощутимо напрягся.
С одной стороны, посланники шаха, даже столь сильно перегибающие палку, многими на площади ощущались ощутимо роднее, чем пришлые из туркан (всё же, своя кровь есть своя кровь. И от того, что по земле и на картах провели границы, народ чувствовать себя единым не перестал).
С другой стороны, сами личности «несущих справедливость» с той стороны границы несколько отталкивали. Чтоб сказать мягко.
Кроме того, что ни говори, но в этом городе власти шаха не было. Ни по закону, ни по факту, ни по сложившимся традициям.
А брат дочери Хана туркан, на удивление, даже высоко взлетев за столь короткое время (если говорить о степени влияния в городе), не нажил себе настоящих врагов. Что тоже было удивительно, хотя и объяснимо.
