— Поможешь мне все это установить?
— Конечно. Только экзамены сдам и поставлю.
— Это же долго! — сказала Лиля. — Я эту радость, можно сказать, всю жизнь ждала, а тут терпеть еще две недели.
В голосе ее слышалось такое разочарование, что сердце Демида дрогнуло.
— Понимаешь, — сказал он, — если бы не проклятое сочинение по литературе, то я бы об этих экзаменах вообще не думал, ни математики, ни физики я не боюсь. Но все-таки очень не хотелось бы срезаться по литературе. Ольга Степановна мне здорово помогла, я ей уже одиннадцать сочинений написал, а она все недовольна. Стыдно быть неграмотным.
— И много ошибок делаешь? — спросила Лиля.
— Как когда, иногда целую страницу напишу без ошибок, а иногда две-три влеплю и сам удивляюсь: вижу ошибку, а пишу.
— Молодец, Ольга Степановна, — сказала Лиля, — и, по всему видно, очень тебя любит.
— Послушала бы ты, как она меня любит! Так отчитывает, только что не последними словами.
Лиля на это ничего не ответила, только улыбнулась как-то по-матерински мудро и почему-то именно в эту минуту очень понравилась Демиду.
— Это все чепуха, — снова легкомысленно сказала она, — сдашь ты свои экзамены. Все будет в порядке. Так, все-таки когда будем ставить эту систему?
— После экзаменов.
— О, боже, — всплеснула руками Лиля, — несчастной будет твоя жена! Ты же деспот, тиран и эгоист. Неужели для тебя желание другого человека ничего не значит?
— Эти краны — твое желание?
— Чтобы ты знал — да, страстное! Люблю, чтобы вокруг меня все было красивое. Я тебе не какая-нибудь мелкая мещанка, а радиомонтажница третьего разряда. И обожаю, когда меня окружают красивые вещи и красивые люди. Я, может, от этого чувствую к себе уважение… Я могла бы попросить любого слесаря, а пошла к тебе, еще и на улице ждала целых полчаса. Видишь, какая я принципиальная. А все почему? Потому что ты красивый.
— Я? — Демиду показалось, что он ослышался.
— Да, ты. Девушки этого тебе еще не говорили? Подожди, скажут. И не красней, как барышня, тебе же девятнадцать лет. И потом, у нас с тобой серьезный, деловой разговор. Посмотри на себя в зеркало. Глаза синие, брови черные, волосы… Между прочим, они у тебя немного потемнели, раньше светлее были.
— Нужно бы сходить подстричься…
— И не думай! Пусть отрастут еще немного. Мы — рабочий класс, не какие-нибудь хиппи, но от моды не должны отставать.
— Одним словом, Лилька, — сказал Демид, — не морочь мне голову. Ты говоришь глупости, а они меня почему-то волнуют, мне же надо думать только об университете. Сдам экзамен, сделаю тебе все краны так, что и персидскому шаху не снилось.
