Для одного из своих романов, «Другие», я был вынужден выдумать целый город с собственной рекой. Дворцом правосудия, церквями, улицами и магазинами.
Но как я должен был поступить с Бисетром, где мне нужно было к тому же вывести на сцену профессора, студентов-практикантов, старшую медсестру?
Какой ее сделать – рыжей или брюнеткой, мягкой или властной, чтобы не угодить в самую точку?
Так вот, я утверждаю, что хоть мне и доводилось посещать Бисетр, я не встречал там ни одного из людей, описанных в этой книге Это же относится и к моему главному редактору газеты, адвокату, обоим академикам – я не списывал их с натуры!
Мой роман – это не роман с реальными прототипами, и поэтому я повторяю пресловутую формулу: «Любое сходство персонажей книги с реально существующими людьми следует отнести на счет случайности».
И все-таки мне жаль, что нет теперь предисловий, какие писались в прошлом веке, таких своеобразных и сочных.
Жорж Сименон
Восемь вечера. Для миллионов людей, каждый из которых живет в своем маленьком мирке, который он создал себе сам или в который попал волею обстоятельств, заканчивается вполне определенный, студеный и туманный день-среда, 3 февраля.
Для Рене Могра не существует ни часов, ни дней, вопросы времени начнут его тревожить гораздо позже. Он пока пребывает на дне черной, словно океанская пучина, пропасти, без малейшего контакта с внешним миром. Впрочем, его правая рука начинает конвульсивно подрагивать, а щеки забавно надуваются при каждом выдохе.
Первый сигнал извне, который до него доходит, – это звон, накатывающийся как волны, а потом расходящийся концентрическими кругами. Могра, не открывая глаз, пытается следить за ним, понять, что это, и тут происходит нечто, о чем он впоследствии так никому и не расскажет, – он узнает эти волны и даже пробует им улыбнуться.
В детстве Могра любил слушать колокола церкви Сент-Этьен и, серьезно указывая на голубое небо, говорил:
– Колола!
Незадолго до смерти мать рассказала ему о колоколах. Он тогда не умел правильно произнести это слово, которое получалось у него как «колола», но уже знал, что от них расходятся концентрическими кругами звуковые волны.
Вот и здесь гудят колокола. Из-за слабости считать удары он даже и не пытается. Но эта слабость тоже знакома. Ему уже приходилось ее испытывать, и из-за этого в голове на какое-то время воцаряется путаница. А что если он все еще восьмилетний мальчик и его срочно доставили из школы в больницу Фекана, а теперь, несмотря на яростное сопротивление, приложили к лицу маску, чтобы сделать операцию аппендицита?
