Какое-то время мы просто лежали, приходя в себя. Потом я севшим голосом спросил:
— Почему я?
Девушка бросила на меня косой взгляд и внезапно громко расхохоталась.
— А мысль, что просто понравился, ты не допускаешь?
Безмятежное лицо Грейс не отображало ни одной негативной эмоции. Расслабленный лоб и щёки, томный взгляд, обкусанные влажные губы, едва заметный румянец. Она выглядела как сытая и удовлетворённая кошка. Весьма потрёпанная, надо заметить, кошка.
— Я думаю, что ты лжешь, — протянул, наблюдая за изменениями на лице девушки.
Большинство людей, когда их обвиняют во лжи, приходит в негодование или тщательно изображают оное, из-за чего достаточно легко понять, врёт человек или нет. Девушка вновь повела себя нестандартно, шумно фыркнув и неожиданно серьёзно посмотрев мне в глаза.
— Ну, так скажи, Кай, в чём же я вру? Ты мне понравился с первого взгляда, и чутьё меня не обмануло. Ты оказался шикарным любовником, даже несмотря на то, что нахально выкачал на своё исцеление почти весь резерв. Я всё равно повторила бы.
Кивнул на всё сразу и машинально ощупал сросшиеся рёбра.
— Ты не лжёшь конкретно в этом, собственно как и не лгала в том чёртовом контейнере, что жандармы перехватили последние морские поставки с особым грузом. Но ты лукавишь, не рассказывая всей правды. А судя по тому, как раскрепощённо чувствуешь себя в постели, отбоя от желающих оказаться в ней быть не должно. Что возвращает к логичному вопросу: почему я?
Несколько долгих секунд Грейс внимательно смотрела на меня, а затем откинула прилипшие ко лбу волосы и еле уловимо пожала плечами, словно говоря самой себе: «А какая разница? Всё равно он рано или поздно догадается…»
— Ты себе не представляешь, что такое стоять во главе криминального мира, где царят очень жёсткие законы. У меня несколько сотен людей и добрая половина из них только и ждёт момента, когда я оступлюсь. Я не могу никого приблизить к себе, потому что в моём мире, если женщина спит с мужчиной, то она находится под ним. Переспать с кем-то ради удовлетворения, сиюминутного желания — означает дать повод пошатнуть свою власть. Я не для того столько лет выгрызала себе место, чтобы так глупо лишиться её. И поверь, дело не в тщеславии или жажде правления. Просто здесь либо тебя уважают, либо ты никто и звать тебя никак.
— Отсюда твой маскарад и ношение мужской одежды, — задумчиво закончил мысль. — А приблизить к себе мужчину из обычных смертных тебе не позволяет совесть, да и твои мордовороты съедят его живьём.
