ещё и на самку претендовать станет…», — и я поёжилась. Кто знает этих ларков, какие у них законы? Не зря эта раса считается одной из самых агрессивных, входящих в состав Федерации Объединённых Миров. И что теперь со мной будет? Я здесь пленница?
Потихоньку стянула с себя одежду, сняла кеды и стащила плотные термоноски. Лодыжка припухла и налилась синевой, а над ней по икре шёл глубокий порез, но за то время, что я валялась в боксе на нижней палубе Интергалактика, рана покрылось сухой коркой. Тяжело вздохнула и шагнула под тугие струи душа. Горячая вода смыла пот и грязь, и даже каким-то неведомым образом подняла мне настроение. На таноржских кораблях часто используют более современные и экономичные кабины, основанные на ионной очистке, но мне всегда больше нравились звездолёты старого типа, в основу которых закладывался принцип переиспользования воды.
Вышла из душа и улыбнулась отражению в зеркале. Может, Денис и прав, а я действительно наивная барышня, которая смотрит на мир через толстые стёкла розовых очков, но, по крайней мере, в этот раз мне действительно повезло. Я осталась в живых, не говоря о том, что смогла спасти иглоёжку.
Глава 5. Экскурсия по «Интергалактику»
Я проснулась на огромном мягком матрасе из натуральной шерсти и сладко потянулась. Кто бы знал, что в плену у ларков, оказывается, так хорошо? Во-первых, удобная двуспальная кровать вместо одноместной гелевой капсулы. На последних, кстати, заказчики часто любили экономить, и спальное место для рабочего персонала нередко оказывалось мне мало в длину. Во-вторых, никто не будит меня по коммуникатору воплями: «Ванька, сколько можно дрыхнуть? Ты работать вообще собираешься?» Ну, а в-третьих, действительно просторная каюта. Нет, конечно, на «Титанике» мне тоже выделили весьма приличную комнатку, но по сравнению с помещением на Интергалактике та была просто кладовкой.
Я перевернулась на бок и посмотрела на сладко сопящую иглоёжку на соседней подушке. Протянула руку и почесала храброго зверька за ушком. Мало кто знал, что когда иглоёжки спокойные и умиротворенные, их иглы становятся мягкими, как пух, и чесать такую прелесть — одно удовольствие. Иглоёжка с подозрением приоткрыла один глаз, но, увидев меня, махнула пушистым хвостиком.
— Мы с тобой оказались теперь здесь вдвоём, и, боюсь, я тебя уже никогда не смогу вернуть твоей хозяйке, — покаялась зверьку.
В ответ меня удостоили лишь сонным зевком.
— Ты вчера так смело бросилась наперерез ведьмедю. Думала, что он на меня накинуться хочет, да? — продолжила я общение с животным.
