Осенние клещИ | страница 42
– Давайте переляжем на кровать! – Коля аккуратно обхватил меня за плечи и хотел взять на руки.
– Я сам! – почему-то возмутился я и приподнялся на каталке.
Меня всколыхнуло осознание того, что мужик будет носить меня на руках как какую-то пьяную девку. Я сел поближе к краю и, опираясь на Колину руку, встал. Ноги на удивление почти не дрожали, а голова, хоть и была тяжёлая и плохо держалась вертикально, тем не менее не кружилась. Когда я посмотрел вниз, то увидел под ногами нормальный пол, застеленный линолеумом, а рядом с собой – панцирную кровать с сильно продавленной сеткой и деревянными спинками. Кровать стояла в углу палаты, немного не по центру широкого окна. Над кроватью я разглядел простенькую лампочку-ночник и розетку. Весь этот уютный уголок освещался лишь светом из коридора, проникающим через дверной проём. Вся остальная палата утопала в темноте, в окнах без занавесок темнело осеннее утреннее небо.
Я лёг на кровать и сразу понял, что лежать на ней хуже, чем на каталке, с которой я только что слез. Спина сразу провалилась в яму. Можно ли на ней спать как-то иначе чем на спине? Матрас сбился комками и от него несло чем-то несвежим. Правда, простыня и пододеяльник сияли белизной и явно были только что из прачечной. Аккуратно сложенное одеяло лежало в ногах. Подушка под головой была раза в два меньше, чем у меня дома. Всё это я отметил где-то на задворках сознания, потому что, глянув на потолок, я вновь увидел зелёную кавалерию и понял, что схожу с ума. Коля снял с каталки мои вещи, сунул под кровать и укатил своё транспортное средство. В палате стояла тишина. Кто-то в противоположном углу сопел громче обычного, на грани храпа. Я закрыл глаза, сложил руки на груди и замер. Боль в голове не давала сосредоточиться на какой-то одной мысли больше чем на секунду. Вновь полезла температура. Я уже научился определять этот момент. Лёгкий озноб, недомогание, ледяные ноги и руки и в подмышках горячо так, что совать туда руки надо с осторожностью, чтобы не обжечь пальцы. Я дотянулся до одеяла, но развернуть его сил уже не хватило. Укрыл им только ноги, засунул руки в штаны и стал трястись, стуча зубами. Через минуту меня снова затошнило. Преодолевая боль и холод, я встал и, держась за дверь, высунул голову в коридор. В коридоре шло какое-то движение. Я расслышал уже знакомый скрип колёс. Метрах в десяти в коридоре около лестницы стоял стол, на нём ярко горела лампа, а за столом сидела женщина в белом халате и высоком белом колпаке. Она сидела ко мне спиной, но, услышав мои шаги, обернулась.