— Интересно, — проронил он, — как ты думаешь, в системе Короны так же красиво?
— Откуда я знаю? Я там ни разу не была. Я вообще плохо разбираюсь в планетах. Но эта действительно красивая. Ни разу в жизни не видела солнца такого цвета, а тени… — она умолкла, разглядывая, игру темно — лиловых теней и зелени в далеких долинах.
— Наверно, к такому цвету неба было бы не очень сложно привыкнуть, — произнес Мак — Аран и снова замолк.
Вскоре укоротившиеся тени предупредили о том, что вот — вот полдень. После всех приготовлений собственно процесс мог показаться каким — то несолидным; развернуть и строго вертикально установить стофутовый алюминиевый шест, с точностью до миллиметра измерить длину отбрасываемой им тени, и все.
— Сорок миль на ногах, плюс восемнадцать тысяч футов вверх на карачках, — кривовато усмехнувшись, произнес Мак — Аран, складывая шест, — и все ради ста двадцати секунд измерений.
— Не говоря уж о Бог его знает скольких световых годах, — пожала плечами Камилла. — Это и называется наука, Рэйф.
— Теперь делать нечего, только ждать ночи, чтобы ты сняла свои спектрограммы.
Рэйф сложил шест и уселся на камни, наслаждаясь такой редкостью, как прямые солнечные лучи. Девушка еще немного повозилась со своим рюкзаком; потом устроилась рядом с Мак — Араном.
— Как ты думаешь, Камилла, — поинтересовался тот, — тебе, действительно удастся определить, куда нас занесло?
— Надеюсь, да. Я попробую отыскать на небе несколько цефеид, пронаблюдать временной ход их светимости, и если удастся однозначно идентифицировать хотя бы три, то смогу подсчитать, где мы находимся относительно центрального рукава Галактики.
— Тогда остается только молиться, чтобы еще несколько ночей были ясными, — сказал Рэйф и умолк, рассматривая скалы у самой вершины, футах в ста над головой.
— Ну хватит, Рэйф, — в конце концов сказала Камилла, проследив за его взглядом. — Тебе же не терпится забраться наверх; давай, я не возражаю.
— Серьезно? Ты не против посидеть здесь и подождать?
— Кто сказал, что я собираюсь сидеть здесь и ждать? По — моему, забраться наверх вполне в моих силах. К тому же, — добавила она, улыбнувшись, — мне тоже интересно, что там дальше!
— Тогда, — вскочил, словно подброшенный пружиной, Мак — Аран, — мы можем оставить здесь все, кроме фляг. Залезть на самый верх тут действительно несложно — собственно, это даже не скалолазание будет, а бег в гору на четвереньках.
На душе у Мак — Арана стало легко — легко, так обрадовался он, что Камилла чутко отозвалась на его настроение. Он полез первым, выбирая путь полегче, показывая девушке, куда ступать. Здравый смысл подсказывал ему, что это восхождение — не обусловленное никакой реальной необходимостью, только любопытством, что же лежит дальше — чистой воды сумасбродство (а вдруг кто — нибудь из них сломает ногу?); но удержаться не было никаких сил. Вот позади последние несколько футов, вот они уже на самой вершине — и Камилла издала удивленный вскрик. Склон, на который они все эти дни карабкались, не давал им увидеть собственно горную цепь; невероятную горную цепь, простирающуюся до самого горизонта, укрытую вечными снегами, гигантскую и иззубренную, вздымающую к небесам несчетные пики, слепящую глаза блеском ледников, чуть ниже которых дрейфовали бледные облака, медленно и лениво.
