— Хорошо. Вам помочь?
— Нет. С приборами мне поможет Марко.
Мак — Аран собрался было запротестовать, но передумал, пожал плечами и забрался обратно в мешок. Не от него одного все зависит. Она знает свое дело и не нуждается в его неусыпном наблюдении. Это она дала понять совершенно недвусмысленно.
Но какое — то смутное предчувствие не давало ему заснуть; он беспокойно ворочался в полудреме, а вокруг просыпался лес. Порхая с дерева на дерево, перекликались птицы — то хрипло и пронзительно, то проникновенно и щебечуще. Кто — то кряхтел и шуршал в кустарнике, а издали доносился звук, напоминающий собачий лай.
И вдруг тишину разорвал ужасный вопль — однозначно человеческий, исполненный чудовищной муки хриплый крик, повторившийся дважды и оборвавшийся жутким клокочущим стоном.
Полуодетый, Мак — Аран выскользнул из спального мешка и выскочил из палатки; на полшага от него отставал Юэн, за Юэном наружу высыпали остальные — кто в чем был, сонные, перепуганные, ничего не понимающие. Мак — Аран устремился на звук, к вершине холма; оттуда громко звала на помощь Камилла.
Она установила спектрограф на полянке у самой вершины, но теперь прибор валялся на земле, а рядом, бессвязно стеная, бился в конвульсиях Забал. К лицу его прихлынула кровь, оно жутко распухло; Камилла же лихорадочно отряхивалась, то и дело подтягивая перчатки.
— В двух словах — что случилось? — бросил Камилле Юэн, упав на колени рядом с извивающимся на земле ксеноботаником.
— Какие — то твари… как насекомые, — выдавила она и протянула дрожащие руки. На затянутой в перчатку ладони лежало раздавленное насекомое, ярко — оранжевое с зеленым, меньше двух дюймов в длину, с загнутым скорпионьим хвостом и жутковатого вида жалом там, где, по идее, была морда. — Он ступил вон на тот бугорок, я услышала крик, и он упал…
Юэн поставил аптечку на землю и энергичными круговыми движениями принялся массировать Забалу левую сторону груди. Подбежавшей Хедер он скомандовал срезать с ксеноботаника одежду; от прилива крови лицо Марко становилось все темнее и темнее, а укушенная рука страшно распухла. Забал уже потерял сознание и только бессвязно, горячечно стонал.
«Мощный нервный яд, — подумал Юэн, — сердце отказывает, дыхание затруднено». Единственное, что он мог сделать — это вколоть стимулятор помощнее и ждать наготове, если вдруг понадобится делать искусственное дыхание. Он не осмеливался дать укушенному даже болеутоляющего, так как все наркотики одновременно являлись респираторными депрессантами. Затаив дыхание, он ждал, приставив к груди Забала стетоскоп; но вот, вроде бы, сбивчиво стучащее сердце забилось ровней. Юэн поднял голову, покосился на бугорок, о котором говорила Камилла, поинтересовался, кусали ее или нет, — не кусали, но два этих жутких насекомых заползли к ней на рукав, — и потребовал, чтобы все встали как можно дальше от бугорка, муравейника или как его там. «Чистое везенье, что в темноте мы не поставили прямо на него палатку! А Мак — Аран и Камилла вечером вполне могли прямо туда вляпаться — или под снегом эти твари впадают в спячку?»
