– Да, я и не отказываюсь… «25 октября»? Серьезно? – удивилась Мария, заметив табличку с названием улицы. – Что за дата? Почему не знаю?
– Это в честь большевистской революции, – объяснила Лиза.
– А при чем здесь двадцать пятое октября? – растерялась Мария.
– А когда, по-твоему, произошла революция? – в свою очередь удивилась Лиза, полагавшая, что уж в этом-то пункте их реальности сходятся. Но, может быть, все-таки нет?
– Седьмого ноября, разве нет?
– Ах, вот ты о чем! – поняла Лиза. – Так седьмое ноября это по новому стилю. Но революция-то Октябрьская! Великая Октябрьская революция!
– Точно! – обрадовалась Мария. – Великая и октябрьская. Смешно! Октябрьская революция в ноябре!
Около дверей кафе выстроилась небольшая очередь, но распорядитель на входе, частично выполнявший функции метрдотеля, а частично – вышибалы, сказал, что это максимум минут на двадцать, и женщины решили обождать. Отошли на пару шагов в сторону, но недалеко, чтобы не потерять свою очередь, закурили и продолжили разговор о пустяках, откладывая главный разговор «на потом».
– Что за памятник? – спросила Мария, кивнув на группу бронзовых мужчин, стоявших в вольных позах на низком гранитном постаменте прямо посередине площади.
– Это площадь Восстания, так? – спросила Лиза, пыхнув папиросой.
– Так, – подтвердила Мария.
– Ну вот! Отсюда и памятник вождям ВРК.
– ВРК это что? – тут же поинтересовалась Мария.
– Военно-революционный комитет, – покачав головой, ответила Лиза. – Дремучие вы там все, в своем капиталистическом завтра.
– Ну, не всем же дано, – меланхолически улыбнулась Мария. – Ты, может быть, их и по именам знаешь?
– Знаю, – кивнула Лиза. – В школе учили. Антонов-Овсеенко, Подвойский и Садовский от большевиков и два левых эсера – Лазимир и Сухарьков.
– А где же Сталин? – подняла бровь Мария.
– А он-то тут при чем? – удивилась Лиза. – Это же руководители переворота, а не члены ЦК или вожди Петросовета. Вон тут и Троцкого нет, и Ленина, и Каменева с Дзержинским. Никого из руководства ВКП(б). Но, если тебе так уж приспичило, то вот мы стоим на углу проспекта 25 октября и улицы Рыкова[9], а там дальше, между Рыкова и Литейным, как раз улица Предсовнаркома Джугашвили[10].
– Затейливо, – покачала головой Мария. – Так сразу и не переваришь…
– Да что не так-то? – вскинулась Лиза.
– Все не так, – вздохнула Мария. – Но думаю, экскурс в историю моего и твоего мира мы отложим на потом.
И в самом деле, было бы наивно думать, что мир строителей коммунизма и мир победившего капитализма, – как бы ни были они похожи в тех или иных своих проявлениях, – совпадут во всех без исключения подробностях. Одно то, что Советский Союз Лизы Берг успешно пережил системный кризис социализма, в то время как СССР Марии Бессоновой приказал долго жить, говорило о фундаментальной разнице между этими двумя мирами. Лиза поняла это сейчас со всей очевидностью и не без оснований предположила, что внешнее сходство отнюдь не означает тождества двух явлений, предметов или людей. В конце концов, и нынешняя Лиза Браге была лишь похожа на прежнюю, но ею на самом деле не являлась.
