«Наверное, риск и опасность это компенсация за счастье и довольство, которого мне досталось слишком много и, в сущности, не за что!»
– О чем задумались, госпожа адмирал? – вопрос Марии вырвал Лизу из состояния прострации, в котором она пребывала, и заставил вернуться к реалиям бытия.
– Да вот даже не знаю, что тебе сказать, – поморщилась она, когда до нее, наконец, дошел смысл вопроса. – Задумалась о роли огнестрельного оружия в мировой истории.
– Серьезно? – удивленно подняла брови Мария. – И каков вердикт?
– Попал бы в меня этот сукин сын, и…
– И что?
– И прости-прощай и княжеская корона, и адмиральский патент.
– Логично, – кивнула Мария. – Но так происходит со всеми договорами. Они заключаются в расчете на лучшее, а о худшем думать – только дурью маяться!
«И то верно! – согласилась с ней Лиза. – Чего это меня вдруг на рефлексии потянуло? Раньше вроде бы вполне обходилась без! Стакан коньяка, и вперед!»
– Ты права! – сказала она вслух. – Нечего дурью голову забивать! Давай лучше выпьем…
– И предадимся трибадийским[7] излишествам! – закончила за нее Мария.
– У меня, вообще-то, муж в Себерии остался! – не слишком уверенно и уж точно непоследовательно возразила Лиза, вспомнив между тем и то, о чем подумала буквально несколько минут назад.
– Так я-то не мужчина! – как бы подтверждая ее давешнюю мысль, уточнила Мария.
– Считаешь, с женщиной это не измена? – Можно было и не спрашивать, все и так было ясно.
– Ну, точно не перед мужчиной! Вот если бы Рощин был женщиной…
– Если бы у бабушки были яйца, была бы дедушкой! – усмехнулась Лиза, вполне оценив ход мыслей лотарингской крестьянки.
«А к слову, как у них с этим делом было тогда в Лотарингии? И что это говорит обо мне самой? – задалась было Лиза одним из важнейших экзистенциональных вопросов. – Может быть, прав был парторг, и я шлюха, а не боевой офицер?»
Но душа с этим не согласилась. Она возразила.
«Господи, прости, а что, одно другому помеха?»
Если верить внутренним ощущениям, получалось, что нет. Впрочем, исходя из логики, выходило то же самое. О каких нравственных императивах может идти речь в применении к области половых отношений, где все кодифицировано исключительно из соображений жизненных обстоятельств. Институт брака… принципы морали… уложения уголовного и гражданского права… Что случится, если она позволит себе расслабиться? Неужели от Рощина убудет или ее офицерскую честь умалит?
«Никак нет! – подвела она черту под своими сомнениями. – Не следует путать божий дар с яичницей! Не про меня сказано, но вполне применимо, учитывая, что я без пяти минут адмирал. Где-то так!»
