Первое, что пришло на ум Корозову, что ограбление организовал Олег Рисемский. И сразу поймал удачу за хвост. А его оставил в дураках, как лоха, как полного идиота.
В груди все бурлило от негодования. Как он допустил подобное? Как не предположил, что события могут развиваться непредсказуемо. Хотя с другой стороны ничто не предвещало, что из-за этой дорогой игрушки начнутся игры со стволами и угрозами выпустить кишки.
А впрочем, наплевать на кинжал. Как пришел, так и ушел. И черт с ним, с этим кинжалом. Как говорится, баба с возу — кобыле легче. В конце концов, Рисемский вернул свой кинжал. Так либо иначе все равно пришлось бы его возвращать. Правда, возврат таким манером ущемил самолюбие.
Но не это сейчас главное. Важно, что его любимая Оленька сильно не пострадала. А ведь все из-за него, из-за его недальновидности. Столько раз обжигался, но все равно наступил на те же грабли.
Ольга смотрела виноватыми глазами, но еще более виноватый взгляд был у соседки.
Корозов подошел к ним, обнял за плечи сразу обеих:
— Забудьте! — сказал. — Вы живы, а остальное все мелочи. Разберемся! — и отпустил женщин.
Соседка глубоко вздохнула и нерешительно шагнула к двери. Глеб притиснул к себе Ольгу и поцеловал в висок.
Исай спросил у нее про приметы грабителей, не бросилось ли что в глаза? Та покачала головой. Какие приметы, когда они были в масках и куртках? Правда, один из них не проронил ни слова, а второй назвал сначала соседку, а потом ее лягушкой. Видно, лягушка, у него любимое обращение к женщинам. Вот, пожалуй, и все. Немного, к сожалению.
— Недоумок! — сказал Корозов и бережно провел рукой по ее волосам. — Недоносок! Найдем его, такую лягушку ему устроим за то, что поднял на тебя руку, сам заквакает, как жаба! Ты у меня красавица! А за лягушку ему придется ответить!
Ольга слегка улыбнулась Глебу и, вспомнив, добавила Исаю, стоявшему в дверях:
— И вот еще что, Исай. Слово лягушка он произносил как-то не совсем обычно, с ударением на первый слог! Если это можно использовать, как примету, то вот заметная деталь, мне она как-то резанула слух. Вряд ли он умышленно перевирал ударение в этом слове, скорее это особенность его речи.
Исай кивнул, соглашаясь с ее предположением. Посмотрел на Корозова:
— Пробегу по подъезду. Может, кто-нибудь еще попадется, кто видел их. Может, видел, в какую машину садились.
— Обязательно, обязательно! Иди, опроси! — сказал Глеб, отходя от Ольги.
Исай скрылся за дверью. Много времени не прошло, как он вернулся. На его звонки открылись только две квартиры, но хозяева пожимали плечами. Остальные квартиры хранили глухое молчание.
