Уже была ночь.
Ева завела мотор, включила фары и сорвала машину с места быстро, как будто за нею гнались.
Подъехав к нужному дому, несколько успокоилась, припарковалась и пошла к подъезду без особой торопливости. В лифт садиться не стала. Было страшно очутиться в замкнутом пространстве. Взбежала на этаж по лестнице. Запыхалась. Сердце билось сильно. Отдышалась. Нажала кнопку звонка, и давила на нее до тех пор, пока дверь не открылась. В дверях возникла высокая фигура Думилёвой в дорогом домашнем халате. Полы распахнуты, открывая голое тело.
— Ты что, с головой не дружишь? — спросила она. — Я не глухая. Входи!
Ева оторвала побелевший палец от кнопки, посмотрела на него, потом виновато глянула на Евгению, не смысля, как у нее это получилось. Думилёва запахнула халат, загнала улыбку в уголки губ, коротко и сухо бросила:
— Чего тебе не спится? Спектакль давно закончился. Уже спать должна, как убитая. Вижу, какая-то возбужденная ты! Говори, что случилось!
Нарлинская торопливо вошла, забыв закрыть за собой дверь:
— От тебя ничего не утаишь, — сказала.
— Только двери надо закрывать после себя!
Ева обернулась и захлопнула дверь.
Прихожая была огромная. Вся в зеркалах. Две дорогие люстры над головой отражались в них, заливая светом все уголки. Ева увидала в каждом зеркале свое лицо и показалась себе многоликой и неуловимой. Попробуй, поймай отражения в зеркалах. Но такой же многоликой была и Евгения. И она не казалась Еве неуловимой. Напротив, ее отражения будто нависали над девушкой, пугая мужскими чертами лица, а прыгающие по нему улыбки отражались зловеще, повергая в трепет.
— Таить от меня ничего не советую! — сказала Думилёва жестким тоном, в котором не было угрозы, но не было и обнадеживающих ноток. — Даже не думай об этом, — предупредила. — Я все равно все узнаю и по голове за это не поглажу.
Ева капризно сморщила лицо, при этом ее нос, губы и даже маленькие уши, едва прикрытые волосами, пошевелились. Она ничего не сказала вслух, но как будто выражением лица уверила Евгению, что ей абсолютно нечего таить от нее.
Думилёва крепко по-мужски обняла Нарлинскую, поцеловала в щеку, подтолкнула в спину, чтобы та не стояла истуканом на месте:
— Где болталась? — спросила. — Спектакль закончился четыре часа назад. Поздно вспомнила обо мне!
— Заезжала домой, — пролепетала Ева, оправдываясь.
— С кем? Чего молчишь? С кем кувыркалась после спектакля? — оглушила Евгения так, что в ушах девушки зазвенело.
