Иногда брался за книги, устраивался за столом, пытался вчитываться в одну в другую, не получалось, листал, смотрел пустыми глазами, закрывал и отодвигал.
В один из таких дней позвонил Еве, но ее телефон не ответил. Он позвонил в театр, спросил работает ли Нарлинская, и когда услыхал, что она играет в спектаклях, еще больше замкнулся. В душе появилась боль, ведь Ева не пришла узнать, что с ним, не позвонила ни разу и не ответила на его звонок. Впрочем, может, он заблуждался, может, все было не так. Вспомнил, что кто-то приходил к нему, звонил в двери, звонил на стационарный телефон, но он не подходил к двери, не брал трубку телефона. С другой стороны, Ева знала номер его смартфона. Но тот молчал.
Закрыв за отцом дверь, Роман пригласил его в комнату.
Тот прошел через прихожую, опустился в мягкое кресло, окинул взглядом комнату, в глаза бросился бардак. На диване скомканные подушки, стулья в комнате стоят, где попало и как попало, на них — смятая одежда Романа, на столе хаос из бумаг, салфеток, книг, на полу ковер сбит в сторону, разбросаны носки и тапочки.
Показав на все это, отец предложил:
— Найми новую домработницу, твоя плохо справляется с обязанностями. Или заведи подружку, ну, в крайнем случае, женись. Хватит уже болтаться неприкаянным!
Сев на диван и отодвинув к подлокотнику подушки, сын нехотя ответил:
— Домработница меня устраивает, просто она еще не приходила убираться.
Возмущенно поднявшись из кресла, отец прошелся по комнате:
— Черт знает что! Что это за домработница, которая убирается, когда ей вздумается? Говорю тебе, подыщи другую!
— Да нет, просто я дал ей несколько дней отпуска, — без особого желания говорить отозвался Роман.
Остановившись напротив него, отец широко расставил ноги, выпятил грудь и требовательно произнес:
— Ну, ляд с нею, с домработницей! Говори, что случилось? И не юли! Я вижу тебя насквозь! Выкладывай все!
Роман поежился от его взгляда, он всегда перед ним робел и чувствовал себя маленьким мальчиком, которому как бы следовало постоянно получать от отца подзатыльники. Что, в общем-то, зачастую и происходило. Он мечтал вырваться из такой зависимости, но не мог, не хватало характера, чтобы сломать отцовскую хватку и власть. Впрочем, всему свое время. Значит, не настал черед. Значит, такое положение пока что устраивало обе стороны.
Сейчас у него была новость для отца, но новость не из приятных, а потому проговорить ее было непросто, но не сказать невозможно, и он через силу произнес:
