— Да, да, Эспиноса… Улица Витторио дель Сарто…
Сато? Сото?.. Да, дом сорок один…
Потом удостоверился, что брат успел записать.
— Да. Теперь можешь позвать… Алло! Фрэнк?
Лицо его посветлело, кадык дернулся вверх, и, увидев, что глаза у брата стали влажными, Пи-Эм отвернулся.
— Да, мой мальчик… Да… Отсюда до границы всего девятнадцать миль… Да, меньше получаса… Нет, это действительно невозможно… Да, даже для тебя… Что?..
Не смей больше так делать… Понимаешь, там совсем не то что у нас… Алло!.. Да, да, все наладится… Еще не знаю… Может быть, очень далеко… Конечно. Ты сможешь…
Он опять посмотрел на стакан, словно ища в нем точку опоры, и Пи-Эм нехотя налил ему виски.
— Нет, мой мальчик… Никто, понимаешь, никто…
Никакая сила в мире не помешает мне… Дай ей трубку, дай… Алло! Энни?.. Что?.. Тебя не пускали к телефону?..
Конечно, ты тоже имеешь право поговорить…
Он снова застыл, стиснув зубы, устремив взгляд в пространство, зажав в правой руке дымящуюся сигарету.
— Слушаю… Да, да, брат объяснит тебе…
Потом, искоса посмотрев на Пи-Эм, ответил на вопрос, который нетрудно было угадать:
— Нет, по-моему, он на меня непохож… Алло!..
Что?.. Он тоже хочет?.. Пусть скажет пару слов… Телефон на стене?.. Джону не дотянуться?.. Так подними его… Или пусть мама поднимет… Алло!.. Алло, малыш!.. Слышишь меня?.. Да, да, это папа… Да… Честное слово…
Привезу тебе самую красивую игрушку…
Неожиданно он сел с таким видом, словно вот-вот выронит трубку — то ли она слишком тяжела, то ли обжигает ему руку.
— Дай еще на минутку маму… Милдред?.. Прости, я… — Он с трудом сглотнул слюну. — Да, да… До скорого… Да, конец.
Доналд, конечно, имел в виду не только разговор, но и весь тот долгий путь, который они с грехом пополам прошли вместе и на котором как будто в насмешку перед ними опять встала преграда — правда, уже не решетка, но все-таки изгородь.
Он забыл положить трубку, и слышно было, как телефонистка надсаживается:
— Переговорили?.. Алло, Тумакакори?.. Переговорили?..
Пи-Эм отобрал у него трубку и водворил ее на место.
— Дай мне выпить.
И, видя, что брат колеблется, Доналд почти легкомысленным тоном добавил:
— Надеюсь, ты сам не веришь в то, что наплел своим друзьям?
Ему надо было поговорить — о чем угодно, только бы не о Милдред и детях.
— Что я наплел?
— Точно не знаю, но прекрасно видел: женщины взвинчены. То стараются оттереть меня от подноса, то суют мне кока-колу. А одна, маленькая такая, брюнетка…
— Миссис Поуп?
