— Ничего, Ваше Величество!
Ответом ей было хмыканье старого мага. Так это тоже была проверка? По-моему, это уже переходит все границы. Ну, Эрик, подожди, мы с тобой еще поговорим! Кто там обещал мне поддержку и защиту своей мамы? Пока все выглядит так, словно Ее Величество изо всех сил защищает кого-то от меня.
— Теперь рубашка. — Голос королевы звучал все так же заботливо, но этой заботе я больше не верила.
— Нет, Ваше Величество!
— Что-о?
— Я сказала, нет. Я не буду снимать рубашку при посторонних. А если господин маг обязан поискать что-то еще и в моем нижнем белье, он прекрасно может это сделать в коридоре. Рубашку через дверь я ему передам.
Фрейлены ахнули. Да что там фрейлены, я и сама мысленно ужаснулась собственной наглости. Но о сказанном не жалела.
— Девочка, а не рано ли ты начала проявлять характер? — Ее Величество не выглядела ни возмущенной, ни оскорбленной. Скорее, слегка удивленной, словно ожидала сопротивления, но не очень верила в него.
— Простите, Ваше Величество! — Я склонила голову, делая книксен. Попутно подумала, насколько глупо выгляжу сейчас, пытаясь соблюдать этикет, будучи простоволосой и в одной сорочке.
— Мне жаль, Агата, что мой сын не предупредил тебя о престоящих испытаниях. Все невесты в королевской семье Люнборга проходят проверку на магическое вмешательство. Этот ритуал издревле проходит при свидетелях, чтобы никто не мог потом сказать, что бедную девушку оболгали.
И, уже обращаясь к своим сопровождающим.
— Можете идти. Не будем смущать Ее Высочество. — Когда большая часть сопровождающих покинула комнату, королева снова обратилась ко мне. Теперь ее голос звучал устало, и я подумала, что вся эта свадебная суета ее порядком утомила. Ведь именно ей достались почти все хлопоты по подготовке. — Ну, давай уже твою рубашку и закончим на этом. Не волнуйся, Агата, все присутствующие здесь — мои доверенные люди и умеют держать рот на замке.
На какой-то миг я дрогнула, но потом отрицательно покачала головой, решив стоять на своем. Не буду я совсем раздеваться при посторонних. Не знаю, что тут за дворцовые традиции, но что в Горнборге, что в Роде любая порядочная девица со стыда бы умерла, устрой ей родня такие проводы. И если свадьба с Эриком сделала меня принцессой, „рыцарской костью“ от этого я быть не перестала.
Не знаю, к чему привел бы мой маленький бунт, но тут через боковую дверь в покои вошел Эрик.
— Мама? Господин Торстен? — Казалось, мой муж (да, уже муж) очень удивился, найдя в наших брачных покоях такое столпотворение. — Что-то случилось?
