— Никогда так больше не делай! — И тоже вышел.
— Ты, тетушка, совсем ненормальная! — То ли с восторгом, то ли с осуждением покачал головой Айко. — Разве ж можно рыцаря за локти хватать?! Меня бы Хайко знаешь как выпорол, если бы я на службе такое учудил.
— Я тебя и так сейчас выпорю, за длинный язык. — Проворчал Хайко, обессилено опускаясь на стул и вытирая лицо первой попавшейся тряпкой. — Обошлось, и хвала Творцу! Пойди лучше вели телегу запрячь. А ты, тетя Трауте, собирай свои вещи, отвезу тебя к Хельге с бабушкой. Тут мать тебе жизни не даст.
— Ну куда мне к Хельге, Хайко, — Попыталась урезонить его я. — Нельзя мне к ней. У нее семья, дети. Еще и бабушка ваша. А что Якоб ей скажет? Да и где нам всем там размещаться, у них же не поместье, а только дом.
— Не знаю, что ей Якоб скажет. А я тебе скажу, что тут тебя до свадьбы со свету сживут. Из-за тебя отец первый раз на моей памяти на мать голос повысил, думаешь, она тебе просит? И Хильде еще, а я ее жалел дуру. Она сама себе напридумывала сказок, а теперь все вокруг виноваты, что не сбылось.
— Она не всех винит, а только меня…
— Да ну… Можно подумать, что не будь твоей свадьбы, что-то бы поменялось. Про то, что за тобой приданое давать надо, мы только сегодня узнали, а Герберта его родители еще зимой просватали. Им же не сундук, им деньги нужны были, овцы или что там еще.
Я только вздохнула. Это Хайко еще по молодости лет не помнит, как Ирмгард Анну из поместья провожала после того, как та приезжала за Готой. Если бы хоть половина ее проклятий сбылась, не жить бы Анне на свете. Но не зря мать говорила, что у Ирмы язык — помело. Шуму много, а толку нет. И, все-таки, ссориться еще и с Ирмгард мне сегодня совсем не по силам. Во всем Хайко прав, а только деваться мне некуда. Хотя, как же некуда?! Не зря, видимо, господин бургман меня приглашал до самой свадьбы у них погостить, он же тоже видел, как кипела Агнесс. А какая из Виллема защита, это вся околица знает, если уж при нем родную мать из дома выгнали.
— Хайко, выноси сундук. — Решилась я. Если уж не пустят, тогда и пойду мужу племянницы в ноги кланяться. — А я остальное соберу.
— Только ты быстро, пока опять шум не поняли.
Из дома я уходила, чувствуя себя воровкой, хотя увозила только свое: сундук с приданым да небольшой узелок с повседневной одеждой. К моему удивлению, никто из хозяев на нас внимания не обратил, все были слишком заняты собой. А поселяне не увидели ничего особенного в том, что молодой господин с теткой собрался куда-то вечером. Мало ли дел бывает у господ, если в каждое нос совать, скоро без носа останешься.
