– Абсолютно. Игры воображения, – сказал Грейсон и впервые за эту ночь засмеялся.
Я понятия не имела, что он тут нашёл забавного, но для спокойствия спрашивать не стала. Молча обошли мы тяжёлую двустворчатую дубовую дверь у того же прохода, где находились и наши собственные. Эта территория была знакома даже Грейсону. Судя по его вздоху облегчения, он до сих пор не верил, что мы возвращаемся правильной дорогой.
Но почти тут же он сжался, и я тоже едва не вскрикнула от страха. Дальше впереди, а именно как раз перед дверью Грейсона, кто-то стоял. Я поскорей потянула Грейсона в тень тёмно-синей двери, всегда представлявшейся мне дверью директрисы Кук. Цвет двери был такой же, как у нашей школьной формы, на ней красовался герб «Академии Джабс». Слева и справа от двери стояли кадки со стройными пирамидальными самшитами, в тени которых мы и спрятались. (Почему дверь миссис Кук оказалась так близко к нашим дверям, оставалось для меня загадкой. Лично я, во всяком случае, не имела с ней никаких действительно близких отношений и надеялась, что это взаимно).
Грейсон побледнел, ибо тем, кто явно старался проникнуть в его сон, была не кто иная, как Эмили.
– Не понимаю, – прошептал он.
– Жалко, – прошептала я в ответ.
Мне было и вправду жалко.
– Что получается, если корень из шестидесяти трёх тысяч одного помножить на сто восемьдесят шесть, – услышали мы пугающий писк Фредди, – а полученный результат вычесть из трёхсот тысяч пятидесяти трёх, из этого результата ещё раз вычесть корень из шестидесяти трёх тысяч одного, а ответ перевернуть?
– Вроде тебе хотелось тут что-то изменить. – Я с упрёком ткнула Грейсона под рёбра.
– У меня не было времени, – прошептал он.
– Семьдесят одна тысяча триста восемьдесят три, – торжественно сказала Эмили и откинула назад прядь блестящих каштановых волос.
– Пароль, к сожалению, неправильный, – вежливо сообщил ей Фредди.
– Отнюдь! – Глаза Эмили сердито блеснули. – Результат – тридцать восемь тысяч триста семнадцать. Если цифры написать в обратном порядке, получится семьдесят одна тысяча триста восемьдесят три. А теперь впусти меня, глупый гриф.
– Пароль, к сожалению, неправильный, – повторил Фредди, который был не грифом, а наполовину львом, наполовину орлом и, несмотря на излишний вес и пискливый голос, выглядел весьма величественно.
Эмили топнула ногой.
– Я пересчитывала десять раз. Всё правильно. – В бешенстве она затрясла дверь. – Я не для того потратила пять ночей, чтобы ты мне напомнил эту глупую задачу и опять опроверг мой ответ. Семьдесят одна тысяча триста восемьдесят три! Что значит – перевернуть? Минус тридцать восемь тысяч триста семнадцать?
