Кровать скрипит под его энергичными движениями. Подавляю желание помочь. Я не такая, как раньше. В моей сегодняшней жизни больше нет блеска стеклянных лифтов и белозубых юношей из сновидений. Только я и естественные целительные способности моего тела. Одно неверное решение – и все. Твердость сердца одерживает победу над мягкосердечностью:
– Нет, пока не докажешь свою благонадежность.
– Мою благонадежность?
Вновь рывки и борьба.
– Прекрати дергаться и послушай.
Еще несколько минут слышится хрип. Мне хочется помочь ему, но я крепче хватаюсь за ручки кресла. К тому времени как он, наконец, затихает, подлокотники под моими ладошками становятся влажными.
– Начнем с вопроса, почему ты связан.
Я тихонько покачиваюсь в кресле, надеясь его успокоить.
– Прошлой ночью ты хотел меня задушить.
– Нет!
– Да!
– Не…
Я оттягиваю ворот свитера М.М., обнажая шею со следами. Гость умолкает.
– Хотел, даже если не помнишь. Был шторм. И тебе повезло, что я, сжалившись, перетащила тебя в дом.
Отпускаю горловину.
– Можешь не благодарить.
Интересно наблюдать, как мои слова оседают в его голове. Он пытается примирить то, что видит, с тем, во что верит. Моя правда против его. Не думаю, что парень притворяется, будто забыл. Не исключаю, что его поведение на пляже – одноразовый результат сильнейшего потрясения, пережитого в море. При солнечном свете он выглядит тощим и недостаточно сильным, чтобы убить меня. Нет, не хочу оправдывать его. Он сам все объяснит.
– Где это случилось?
– Там, – киваю в сторону окна. – Мы на заброшенном острове. Ты сейчас находишься в скромной обители М.М. Нет, ее нет рядом. Не знаю, где она. Прошло уже три года, я ее ни разу не видела, так что делай выводы сам. Сейчас здесь только мы: ты и я.
– Не согласна, – Ты-я появляется в дверном проеме.
– И Ты-я, бот.
Жду реакции. Незнакомец молчит. Наконец, выдавливает из себя:
– Как именно я сюда попал?
– Собиралась спросить тебя о том же.
Перестаю качаться и наклоняюсь к нему.
– Как ты сюда попал?
– Не знаю.
– Подумай хорошенько.
– Сказал же, не знаю!
Голос его вспыхивает и тут же гаснет:
– Пожалуйста, развяжи меня.
Моя железная воля не поддается его мольбам. Думать о повестке дня!
– Ты правда ничего не помнишь?
Голый, без воспоминаний о ночи и своем прошлом. Мы с ним, возможно, похожи даже больше, чем я думала, что служит своего рода утешением: я не одна… Если бы только я не надеялась на его память, чтобы найти Кей.
– Постарайся, – требую я, – попробуй вспомнить что-нибудь. Образ. Человека. Место.
