Я тут же вспоминаю нашу беседу с Валерией, состоявшуюся несколько дней назад.
– Это не портал? – Мне следовало задать вопрос еще тогда, но гордость непросто укротить. Особенно гордость Сен-Жерменов.
Арджун качает головой.
– Портал может вывести тебя напрямую в Другой мир. А это всего лишь одна из так называемых промежуточных ступенек. – Он поворачивается ко мне. – Ты сказал своему дяде, что собираешься сделать?
Я медленно подхожу к зеркалу, намеренно растягивая время.
– Большую часть своей жизни я восхищался дядей, даже когда не был согласен с ним и его методами. Однако я всегда знал, что такую жизнь – бессмертную жизнь – моя мать бы мне не пожелала. Именно по этой причине дядя когда-то отказался обратить мою сестру, несмотря на то, что она его умоляла. До того как моя мать поддалась искушению жажды крови, она всегда говорила, что каждому из нас дан один жизненный отрезок. И на этом отрезке у нас есть бесчисленное количество шансов стать лучшей версией самих себя. Каждый новый день – это новый шанс. – Я смотрю на свое мутное отражение в зеркале.
Арджун скрещивает руки на груди, его монокль болтается, повторяя его движения.
– Полагаю, это значит, что не сказал.
– Нет, я не сказал Никодиму, что собираюсь сделать. – Я пожимаю плечами. – Мне жаль.
Он вздыхает.
– Нет, тебе не жаль. – Арджун проводит рукой по своим волосам, растрепывая их.
– Никодим прожил много жизней. Мне интересно, чувствовал ли он хоть раз, что стал лучшей версией себя. И возможно ли это вообще, если не нужно беспокоиться о том, что твое время скоро будет на исходе. – Я разворачиваюсь лицом к Арджуну. – Не так давно ты спросил у меня, почему я хочу это сделать. Теперь у меня есть ответ. Я хочу найти Сюнана, потому что я хочу стать лучшей версией себя, и я уверен, что, снова став смертным, я получу подобный шанс. Устроит тебя такой ответ?
– Нет, – говорит Арджун уставшим голосом. – Но, полагаю, пока и такой сойдет. – Он подходит и останавливается рядом со мной. – Мне следует тебя предупредить: подобное серебро не предназначено для телепортации твоего вида. Я не знаю, как оно отреагирует на тебя, и не знаю, как ты отреагируешь на него.
– Ты разве не слышал? – Я поднимаю левую руку. Мой fеtiche блестит на мизинце. – Теперь даже солнцу не под силу причинить мне вред.
Арджун качает головой.
– Что ж, если тебя ничего не беспокоит, то и меня не должно. – Он закрывает глаза и прижимает ладонь правой руки к серебряной поверхности. Вокруг его пальцев появляются неровности, точно мелкие волны на водной глади. Как только эти волны доходят до медной рамы, зеркало дрожит, а затем волны сходятся обратно. Еще мгновение Арджун стоит с закрытыми глазами, а его губы шевелятся в безмолвной молитве.
