Это Кайоши — он говорил мне, что если совсем всё плохо — листок с формулой нужно засовывать глубже, а не накладывать. Оказывается, и в мои выцарапанные глаза он так же пихал скомканные клочки бумаги с формулами.
Просовываю пальцы с листком еще глубже, заставляя гнуться рёбра, а Тринити от боли выгибаться дугой. Останавливаюсь только, когда прикасаюсь к дрожащему сердцу.
Всё.
Это всё что я могу.
— Ждём, — я встаю, стряхивая кровь с пальцев.
Алиса тут же собирается сесть на своё место, ближе к отцу, но я удерживаю. Лучше всего бы её сейчас увести куда-то, слишком велик шанс, что Тринити не вернётся, а я не хочу чтобы девушка услышала последний его вздох. Не знаю почему.
— А что с ним делать, господин? — нерешительно спрашивает кто-то за спиной.
Оборачиваюсь и вижу человека с окровавленным кляпом во рту, связанными руками и в разодранной одежде, через которую видны кровоподтёки и синяки на крепком тренированном теле. И выбитым глазом, вместо которого зияет чёрная от засохшей крови дыра.
Его привели пока я занимался с Тринити.
Так странно — эти люди… они видят меня в первый раз, но спрашивают приказов и готовы исполнять их?! Я вдруг догадываюсь — Тринити рассказал им всё. Рассказал о том, что у него появился партнёр по бизнесу. Догадаться что этот партнёр — я, было уже, наверное, совсем просто. А может… может он описывал им меня.
Хлопаю себя по боку и только сейчас замечаю, что не взял оружия.
— Дай, — вытаскиваю у человека рядом из ножен кинжал и схватив за чёрные как смоль волосы, притягиваю к себе одноглазого. Притягиваю и бью его им в живот, чувствуя как лезвие вспарывает тугие мышцы пресса.
Бью, потом притягиваю к себе, так чтобы заглянуть в его глаза и снова бью. Смотрю как он захлёбывается кровью, запрокидываю его голову так, чтобы кровь бьющая из рта, заливала лицо. Пусть захлёбывается, пусть вот сейчас он захлебнётся ею, а я буду смотреть на это.
Он пытается вырваться и тогда надрезаю ему артерии на шее и сразу чувствую как тело в моих руках слабеет и начинает оседать.
— Э, нет, — я подтягиваю его выше, не давая осесть на пол. — Пей.
Выпускаю кинжал из руки, и тут же слышу, как он, с глухим стуком, падает на залитый пол. Затыкаю одноглазому рот.
И жду.
Жду когда он вдохнёт свою кровь.
Тело его уже как мешок, в нём почти не осталось жизни, лишь последние остатки её. Оно дёргается в моих руках, исполняя танец прощания, а потом затихает.
И тогда я выпускаю его из рук.
* * *
Вывожу Алису на крыльцо — свежий воздух с утра ей сейчас точно не повредит. Едва выпускаю её из рук, она сразу оседает на прохладный камень лестницы.
