Такая же острая борьба развернулась и за восьмичасовой рабочий день. На состоявшемся 1 апреля 1917 г. совещании руководителей профсоюзных организаций было решено потребовать от предпринимателей Финляндии введения восьмичасового рабочего дня. Однако даже до принятия непосредственно закона о восьмичасовом рабочем дне работники предприятий все равно соблюдали его. 18 апреля рабочие-металлисты начали всеобщую забастовку с требованием введения восьмичасового рабочего дня, которая охватила около 10 тысяч рабочих. Вскоре в Гельсингфорсе с этими же требованиями прошла демонстрация и митинг, где в рядах финских рабочих шли и русские матросы. Узнав о том, что в здании правительства идет совещание о введении восьмичасового рабочего дня, протестующие ринулись к нему и оказали давление на ход переговоров, которые закончились принятием Сенатом закона о восьмичасовом рабочем дне весной 1917 г. Однако Эдускунтой этот закон, как и закон о муниципальных правах для рабочих, принят и издан не был, поэтому протесты продолжились. Рабочие заявили, что в случае, если закон не будет принят, они начнут всеобщую забастовку. 13 июня прошло совещание, где разрабатывался план забастовки; тогда же пришло письмо от Гельсингфорсского совета, в котором было написано, что русские матросы, солдаты и рабочие также примут участие в забастовке. 29 июня русским рабочим организациям было предоставлено право избирать своих представителей в ГСРО. 14 июля 1917 г. в Сейме обсуждался вопрос о восьмичасовом рабочем дне и муниципальных правах для пролетариата, а в этот же день прошла масштабная демонстрация рабочих Гельсингфорса и русских революционно настроенных граждан. Такие же акции прошли и в Выборге, Або (Турку), Таммерфорсе (Тампере). На митинге выступил и В. А. Антонов-Овсеенко. Затем демонстранты двинулись к зданию Сейма в которое вошла делегация протестующих, заявившая, что демонстрация не закончится, пока законопроекты не будут приняты Эдускунтой. 14 июля законы о введении восьмичасового рабочего дня и коммунальных выборах были приняты, хотя на практике они постоянно нарушались.
Помимо этого шла борьба за разрешение вопроса о безработице. В июле 1917 г. было 30 тысяч безработных по всей Финляндии, конкретно в Гельсингфорсе – 6 тысяч. ГСРО предложил Сейму организовать общественные работы, на которых бы были заняты безработные. На их организацию Сеймом было выделено 10 миллионов марок. На организацию работ в Гельсингфорсе было выделено 1,32 миллиона марок. Помимо этого сильно ощущался и продовольственный кризис. Все это влияло на увеличение количества забастовок: в 1917 г. было 483 забастовки, в которых приняло участие 139 812 человек. В июле 1917 г. Временное правительство дало указание генерал-губернатору Финляндии запретить забастовки на оборонных предприятиях. В середине августа забастовали рабочие Гельсингфорса, в ходе чего 17 августа провокаторы под видом милиции избили рабочих. Начались и забастовки сельскохозяйственных работников: в 1917 г. произошло 78 забастовок рабочих сельскохозяйственных предприятий, затронувшие 1949 предпринимателей. В забастовках участвовало 17 919 рабочих, каждая забастовка в среднем длилась более 15 дней. Особо остро встал продовольственный вопрос – если в 1916 г. поставки зерна и иных продуктов из России в Финляндию были точными, то после революционных событий 1917 г. ввоз продуктов начал резко сокращаться и к маю практически прекратился. До урожая можно было выдавать лишь 160 грамм хлеба в день на человека. 25 марта (7 апреля) в Гельсингфорсе состоялась демонстрация, вызванная острым продовольственным вопросом, в этот же день данный вопрос обсуждался на заседании ГСРО. Он потребовал у Сената немедленно реквизировать все обнаруженные запасы продовольствия и продавать их по доступным для населения ценам. Временное правительство в разрешении продовольственного вопроса ничем помочь не могло, 20 мая Сенат получил чрезвычайные полномочия по установлению цен на продукты, фураж, топливо и иные вещи, необходимые для производства продуктов. На территории Финляндии вводились хлебные карточки трех категорий: 1050, 1680 и 2100 грамм в неделю. Продажа зерна без спецразрешений запрещалась. Началась реквизиция хлеба, затем вышел указ, по которому все зерно с момента его уборки национализируется и реквизируется государством. Однако к осени 1917 г. продовольственная ситуация не улучшилась. Урожай не смог обеспечить население даже 200 граммами хлеба на душу, недостаток хлеба составлял 10 миллионов пудов. В период с 15 сентября по 25 ноября городские жители получили менее 50% нормы хлеба по карточкам, а сельское – только 10%. Голодные массы, само собой, быстро революционизировались, и в итоге, начались массовые погромы. Помимо этого происходили сельскохозяйственные забастовки, вызванные отказом топарей и бобылей работать, настаивая на передаче земли в их собственность.
