– Стефан, забирай правее. Сколько местность позволит.
До этого мы шли по дороге. Хоть платформа и не нуждалась в ровной поверхности, все же мы старались избегать неожиданностей в виде поваленного бурей дерева или торчащей железобетонной конструкции от древних строений. В темноте их можно заметить слишком поздно.
– Не чуешь, какой грех у Владыки? – снова я обратился к магу.
Тот отрицательно покрутил головой.
– Чую только Разломы, направление и расстояние. Силу – нет.
– Толку, я посмотрю, от твоей магии! – вдруг зло выдал Стефан.
– А от тебя сколько?! – тут же отозвался Прол. И тоже очень раздраженно.
Понятно. Ну, следовало ожидать, на самом деле. Кого еще посылать против группы вооруженных мужчин, знающих, что такое насилие, не понаслышке. Гнев – лучший кандидат.
– Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас…
– Чего ты там бормочешь, Страж?
– Помоги немощи нашей, и как Ты некогда запретил волнующемуся морю…
– Самое время молитвы читать! Доставай рельсу, сейчас мы этих тварей покрошим!
– Прол, може нишкнёшь уже? Владыка давит, не понимае? Страж отгоняе!
– Господь – твердыня моя, и крепость моя, и избавитель мой!
Но Стефан не читал чин изгнания или освобождения от страстей, как решил Гринь. Мальчишка просто впал в панику и теперь бормотал те строчки из Священного Писания и проповедей, которые мог вспомнить и которые, по его мнению, к ситуации подходили. Только последняя была не из Библии.
– Оли, что мне делать?
Несмотря на то что голос у Стефана был глубоким и густым, этот его вопрос прозвучал до боли беспомощно. Да, его не так зацепило способностями Владыки – ну какой гнев может быть у одиннадцатилетнего пацана? – зато повергло в страх. И он, сначала молился, как умел, а потом, не сдержавшись, спросил вслух то, что надо было говорить только мне.
– Сдрейфил, Страж? – тут же отреагировал Прол.
Его сила Владыки ударила сильнее прочих. Обиды и злобы в нем было на всю нашу команду, да и еще бы на пару мирян хватило. От того сейчас он краев своим эмоциям не видел, вспыхивая от любого слова.
– Ша, грю! – Гринь тоже стал заводиться, хотя у него с контролем было получше. – Еще за нож возьмись!
– Раньше надо было! Сейчас-то уже что? Меж молотом и наковальней застряли! И Страж потек! Слышь, дохлый? Ты сам как?
– Во мне нет гнева и нет страха, – ответил я, неслышно успокаивая воспитанника и думая, как объяснить охотникам его прорвавшуюся истерику.
