По виду он был из церковников. Среднего роста, средних лет, в обычной для местных одежде и кожухе овчинном, хотя теплынь стояла – запаришься. Кожух прижимался к телу широким поясом, на котором Назар разглядел оружие древних: пистолет и дубинку-шокер. Из этого, собственно, сын купца и сделал вывод, что видит перед собой граничника.
С одной стороны, не было ничего удивительного в том, что малахийский Страж стоял у забора штаб-квартиры Ассамблеи, с другой – чего он смотрел на ограду, словно намеревался через нее перебраться? Не проще ли через калитку войти?
Интуитивно Назар почувствовал опасность и схоронился, присев за поленницей близ забора соседнего дома. Потом поругал себя за трусость, но выходить не стал, а только лишь голову высунул. И тут же спрятал ее обратно – граничник смотрел прямо на него!
«Ну и что? Я же не делал ничего плохого! – запаниковал Назар. – Просто гулял! Твою мать, граничник, кажется, сюда идет!»
Сердце молодого человека стучало так сильно, что он с трудом расслышал на его фоне шаги приближающегося церковника. И вроде понимал, что нечего ему было бояться – ну Страж, ну идет, – а душа словно из тела пыталась сбежать, такой ужас на него обрушился.
«Возьми себя в руки! – твердил он себе. – Встань и поприветствуй его. Посмейся вместе с ним над глупостью своей! Это же Страж – защитник веры и людей!»
Он даже нашел в себе силы подняться. И посмотреть на граничника, натянув на свое лицо дрожащую улыбку. И на том силы кончились. Потому что из глаз того, кого Назар принял за церковника, на него смотрела сама Бездна.
– Что же вам тут – медом намазано? – губы человека с глазами Зверя изогнулись в ухмылке. – Что же вы тут все шляетесь? Дел нет никаких? Проводим, значит, бытие свое в праздности? Нехорошо! Я бы даже сказал – плохо!
Между Назаром и этим чудовищем было два метра. Два метра и поленница, которую не вдруг перепрыгнешь. Назар мог бы рвануть назад, мог бы крикнуть помощь – благо дом Стражей был совсем близко. Но ноги его приросли к земле, язык к небу, а руки обвисли бессильными сухими плетьми увядшего хмеля.
– А… – только и смог он произнести. Да и то шепотом.
– Бэ, – хохотнул мужчина. Шагнул вперед, упираясь грудью в поленницу, протянул руку и, схватив ею Назара за шею, сжал пальцы.
Хрустнуло. Назар слышал, как что-то хрустнуло. И понял даже, что это его гортань раздробилась от чудовищной хватки. Он не умер сразу, еще несколько секунд смотрел выпученными глазами на своего убийцу и что-то сипел. А потом его сознание милосердно погасло.
