Соответственно, над владениями маркиза в Сомане и Ма-зане нависла угроза конфискации.
* * *
Чтобы хоть как-то «залатать» финансовые дыры, де Сад принимал участие в театральных представлениях в Версале, зарабатывая по сорок су в день. При этом жить он был вынужден на каком-то чердаке – вместе с Констанцией Кенэ и ее сыном Шарлем.
Примерно в это время он писал:
«Я кормлю и воспитываю ребенка, что, по сути дела, является лишь незначительной расплатой за труды, заботы и затраты, которые взяла на себя его несчастная мать, ведь она, несмотря на ужасную погоду, каждый день обегает заимодателей <…> с тем, чтобы их успокоить. <…> Поистине, эта женщина – настоящий ангел, ниспосланный мне самим небом».
Он писал письма депутатам, предпринимал попытки «предложить свои таланты Республике и делать это от всего сердца». Но его пьесы по-прежнему отвергали, и денег от этого не прибавлялось.
В 1797 году вышел в свет роман маркиза де Сада «Новая Жюстина, или Несчастья добродетели». В отличие от аналогичного романа 1791 года, этот был существенно расширен и дополнен. Он содержал уже не два, а четыре тома, и его украшали уже сорок гравюр эротического содержания.
Писатель и журналист Жюль Жанен охарактеризовал этот роман так:
«Перед нами сплошные окровавленные трупы, дети, вырванные из рук своих матерей, молодые женщины, которых душат в конце оргии, кубки, наполненные кровью и вином, неслыханные пытки. Кипят котлы, с людей сдирают дымящуюся кожу, раздаются крики, ругательства, богохульства, люди вырывают друг у друга из груди сердце – и все это на каждой странице, в каждой строчке, везде. О, какой это неутомимый негодяй! В своей первой книге он показывает нам бедную девушку, затравленную, потерянную, осыпаемую градом побоев, какие-то чудовища волокут ее из подземелья в подземелье, с кладбища на кладбище, она изнемогает от ударов, она разбита, истерзана до смерти, обесчещена, раздавлена. <…> Когда автор исчерпал все преступления, когда он обессилел от инцестов и гнусностей, когда он, измученный, едва переводит дух на груде трупов заколотых и изнасилованных им людей, когда не осталось ни одной церкви, не оскверненной им, ни одного ребенка, которого он не умертвил бы в приступе ярости, ни одной нравственной мысли, не вымаранной в нечистотах его суждений и слов, этот человек, наконец, останавливается, он глядит на себя, он улыбается себе, но ему не страшно. Напротив…»
Говоря о «первой книге», Жюль Жанен имел в виду роман «Жюстина». По его мнению, «Новая Жюстина» – это было что-то гораздо более отвратительное.
