Потом он пошел на гору. . Чадя, горел огонь. Старик огнепоклонник в заштопанном балахоне подливал в жертвенник маслянистую вонючую жидкость. Где-то неподалеку ссорились женщины...
Долго смотрел он на огонь. Без Рей его не было ..
Он видел узколобую Рей, продающуюся за хивинский платок слезливому старику, видел с испуганным юношей. Однажды она подралась с соседкой и долго ходила с расцарапанным лицом...
И снова возрождалась Рей!.. Безмерное солнце заливало остывшую за ночь землю. Теплым молоком струились поющие радостные блики. Ребенок жадно прильнул к ней, и грудь, руки, глаза Рей щедро излучали переполнившего ее бога.
Снова расплывалась геометрия Линии становились символами. Рей бесконечно обновлялась в своем падении ..
Разве Пророк не знал Рей'?1
Он шел по лунным улицам Балха, Бухары, Самарканда. Светлыми ночами страшны были застывшие кубы мечетей. Скованные холодным камнем причудливые узоры кричали в немом бессилии. Резные орнаменты усложнялись, повторяясь от порогов до верхушек минаретов. Мысль билась в камне, не умея оставаться бесплодной.
Он хорошо помнил купца из древней великой страны на самаркандском базаре. У купца было неподвижное лицо и сухие искусственные косички. Шумел пыльный базар. Купец упорно раскладывал свой товар...
Он не мог отвести глаз от вынутого из мешка узорного белого камня на серебряной подставке. Миллионы тончайших линий симметрично закруглялись, создавая невыносимую иллюзию примирения мысли со смертью. Что ушло на выточку этих узоров? Человеческая жизнь?.. Что этим было доказано? Как ни истязала себя мысль, в камне она оставалась мертвой...
Купец раскладывал товар. Рисовое зерно с начертанной на нем поэмой, узкоглазого божка равновесия, тазик фокусника. Каменные болванчики в такт кивали головами, поднимали и опускали руки. Зачем? Чтобы создать иллюзию движения?.. Как будто моокно обмануть бога!..
Он чувствовал эту бесплодную в своей древности страну. Там пытались убить саму Рей. Маленькой девочке надевали на ноги деревянные колодки. Вырастая, она не могла двигаться... Вечный покой всегда был воинствующей философией этой усталой страны.
Кому же нужно было все это: скованная мысль, неподвижная девочка, в такт кивающие болванчики?
Садыку!..
С трудом он отвел глаза от резного камня, внимательно посмотрел вокруг. Те же узоры повторялись в коврах, халатах, тюбетейках. Камни притягивали бабуров...
Чем только не обманывал он себя!.. Блага... Опыт. . Мудрость... Сколько раз сам он вписывал бессмысленные узоры в камень. Невозможное казалось достигнутым. Но в последний момент симметрия нарушалась, камень давал трещину, мысль вырывалась в бесконечность. Он так и не научился ползать...
