Тем самым Москва оставляла за собой право ставить вопрос о пересмотре положения об уступке Японии Южного Сахалина и в условиях фактической денонсации на мирных переговорах Трактатов 1855 и 1875 гг. инициировать вопрос о принадлежности Курильских островов.
Вопреки утверждениям японских исследователей и пропагандистов о том, что якобы советское правительство до 1945 года не ставило вопрос о возвращении Южного Сахалина и Курильских островов, а «захватило» их, воспользовавшись поражением Японии в войне, в действительности Москва еще до начала Великой Отечественной войны официально информировала Токио о намерении вернуть эти территории.
Так, 18 ноября 1940 года во время очередной беседы с послом Японии в СССР Ёсицугу Татэкава нарком (министр) иностранных дел Вячеслав Молотов по согласованию с Иосифом Сталиным изложил суть сделанного ранее предложения о желательности для советской стороны «получить компенсации» в случае заключения с Японией политического соглашения.
Было указано, что вопрос о заключении пакта о ненападении с Японией общественное мнение в СССР будет связывать с вопросом о возвращении утраченных ранее территорий — Южного Сахалина и Курильских островов.
Дело в том, что, как известно, заключение пакта о ненападении с Германией в 1939 году привело к тому, что СССР вернул ряд территорий, ранее утерянных нашей страной, а потому общественное мнение нашей страны заключение пакта о ненападении с Японией также, естественно, будет связывать с вопросом о возвращении Советскому Союзу таких утерянных ранее территорий, как Южный Сахалин, Курильские острова…»
Из телеграммы Молотова послу СССР в Японии Константину Сметанину от 19 ноября 1940 года: «…Я заявил, что последнее предложение японского правительства о пакте о ненападении может вызвать известные затруднения со стороны самой же Японии.
Было заявлено, что если Япония не готова к постановке этих вопросов, то было бы целесообразно говорить о заключении пакта не о ненападении, а о нейтралитете, не предусматривающего разрешение территориальных проблем.
Советское руководство настаивало также на подписании протокола о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине.» [18]
«Ибо у японской стороны практически нет убедительной аргументации в этом нескончаемом территориальном «споре», кроме ссылок на перечеркнутый самими японцами после Японско-русской войны Симодский трактат 1855 года, в котором дипломатический представитель Российской империи вынужденно в интересах установления торговых отношений признал переход принадлежавших России с конца XVIII века южных Курил к Японии.» [24]
