по поводу мятежа во Франции и этого Алого Прыща или как его там?
– Мои настоящие чувства? – сказал Финн, поднимая брови. – Умоляю, мои настоящие чувства сходятся в том, что я рад быть вне этого! Климат в Париже в это время года явно нездоровый. Я рад, что де Шали посчитал нужным сменить погоду. Несомненно, так он проживет дольше. Что касается всех остальных, кто решит последовать его примеру, я могу только пожелать им счастливого путешествия и надеяться, что они не столкнутся с какими-либо трудностями при реализации своих планов.
– Действительно, – сказал Шеридан. – А что насчет этого Первоцвета?
– Ну, я уверен, что не знаю, что о нем и думать, – сказал Финн. – Он кажется довольно смелым и лихим парнем, которому суждено обрести невероятную популярность в Лондоне. Он уже завоевал сердца Ффаулкса и Дьюхерста и, готов поспорить, большинства женщин, присутствующих на этой вечеринке. А что ты о нем думаешь, Шеридан?
– Я думаю, что он грандиозный идиот, которому отрубят голову, – сказал Шеридан, вставив отрыжку для пунктуации. – Но я должен признать, что восхищаюсь его мужеством.
– Возможно, ты напишешь о нем пьесу, – сказал Финн.
– Не я, – сказал Шеридан. – Его сказка – это материал романтической фантастики для женщин, вздыхающих в своих гостиных. Кроме того, он только начал свою безумную карьеру, и есть шансы, что она будет оборвана лезвием общественного прокурора.
– Было бы жаль, – заметил Финн.
– Увы, так и будет. Мне даже не хватило бы материала для первого акта.
К полуночи все гости разъехались. Измученная Маргерит легла спать. Ффаулкс и Дьюхерст были последними, кто уехал вместе со стариком де Шали, который спокойно сказал Финну, что если от него когда-нибудь что-нибудь понадобится, то ему нужно будет только попросить. Когда они ушли, один из слуг подошел к Финну и вручил ему конверт.
– Что это? – сказал Финн.
– Один из гостей велел мне отдать вам это после того, как все уйдут, милорд, – сказал слуга.
Финн напрягся.
– Кто это был?
– Я не знаю, милорд. Джентльмен.
– Как он выглядел?
Молодой человек пожал плечами.
– Он выглядел как джентльмен, милорд.
Финн нахмурился.
– Неважно. Все в порядке. Вернись к своим обязанностям.
Он вскрыл записку. Она была лаконичной и конкретной. Там было написано: «В лабиринте в час ночи». Она было без подписи, но Финн знал, от кого она.
Дом казался странно пустым теперь, когда все гости уехали. Финн вернулся в вестибюль, и стук каблуков его туфель отозвался эхом и наполнил просторную комнату, в которой совсем недавно звучали смех, оживленные беседы и скрипичная музыка. А неплохо им жилось, подумал Финн. Было бы очень приятно провести следующие несколько лет в качестве сэра Перси Блейкни, если бы не тот факт, что его жизнь может быть резко сокращена из-за какой-то ошибки, которую он еще не совершил.
