Жизнь тем временем идет своим чередом, супруги занимаются какими-то своими делами, решают текущие бытовые проблемы. К примеру, начинают ремонт на даче.
Муж закупает необходимые материалы, ищет работников, строит какие-то планы. Одновременно не упускает ни одного момента, чтобы подчеркнуть: дача по документам принадлежит жене. Их дом записан на нее. И все остальное имущество – тоже.
Кажется, что он уже не вспоминает про машину, но любое его замечание по-прежнему бьет в одну и ту же болевую точку. Упреки мужа абсолютно несправедливы.
Жена могла бы резонно возразить, что дом достался ей в наследство от родителей, поэтому супруг не имеет ни малейшего права обижаться или предъявлять какие-то претензии. Но чувство вины, если оно уже было вызвано, от этого никуда не пропадает. Словно тот самый разговор о праве собственности на машину все время прокручивается где-то на заднем плане.
Так что же получается? Муж по собственной инициативе изменил правила игры. Он говорит об одном, а подразумевает совсем другое. Проблема в том, что супруги не привыкли открыто и доверительно обсуждать свои разногласия, поэтому у них нет шансов договориться и погасить конфликт в зародыше.
Вместо откровенной беседы получаются два монолога: один – внутренний, с попытками оправдаться за несуществующие грехи, а второй – упрекающий, исподволь навязывающий чувство вины.
Понятно, что женщине хочется побыстрее уйти от этих разногласий, забыть о них. Но вот через некоторое время она вновь начинает обсуждать с мужем какие-то совместные дела. Например, благоустройство участка: строительство нового забора, планировку клумб, посадку фруктовых деревьев.
Муж поддерживает ее инициативу, но одновременно начинает вспоминать о своих недавних претензиях: «Конечно, я все готов сделать так, как ты хочешь. Хотя и не понимаю, зачем мне это надо. Ведь это все твое, я у тебя как наемный работник. Мне ничего не принадлежит, я нищий».
Со стороны хорошо видно, что он преувеличивает и прибедняется, ведь в реальности дела могут обстоять совсем по-другому. Но жена с каждым новым разговором о правах собственности все острее воспринимает любое слово, сказанное на эту тему. Женщина уже просто по привычке начинает ощущать свою вину – она пускает корни, укрепляется, разрастается, мучает и гнетет.
Супруга уже не думает о справедливости упреков или о том, как договориться ко всеобщему удовлетворению. У нее остается одно главное желание – избавиться от гнетущего чувства вины, которое ей навязал манипулятор, изображающий несчастного.
