***
Через семь малых циклов — Большой праздник: встреча горноходов Третьей экспедиции. Так далеко, как они, еще никто не ходил. Их стремительные прыгающие машины побывали от планеты на расстоянии двенадцати ее радиусов...
Мальчик слушал учителя и не слышал его. Он думал о празднике, об отце... Какие истории он расскажет ему! И когда они будут идти по улицам, все будут приветствовать отца.
Два больших цикла минуло с тех пор, как отец повел Третью экспедицию горноходов в рейс. Разве удивительно, что мальчик не слушал сейчас урок истории? Но ведь он и так прочел весь учебник наперед и знает, что жизнь родилась в хаосе: в горах, ущельях и завалах. Светило тысячи циклов грело и грело их, и они копили энергию, — эти камни... А потом энергия, замкнув пространство, превратилась в живое тело планеты, огромный, полупрозрачный шар. А уж потом планета родила жизнь.
Да ведь это знает любой мальчишка, если он прочел учебник до конца. Конечно, планете потребовалось много времени, чтобы ее жители стали горноходами. Вначале они жили только в нижней темной ее части, лежащей в хаосе. Верхней — светлой, обдуваемой ветром и нагретой светилом — они боялись. Они всего боялись вначале. Но шли циклы, и жители узнавали свою планету и себя. Они гибли во время диких неспокойных циклов, уносивших планету в бесконечность, ранивших ее целым градом мчащихся в страшных вихрях камней и скал. После таких циклов приходилось все начинать сначала. Но жители были стойки и терпеливы. Они становились мужественными и умными. В конце концов их ученые сумели защитить планету от вихрей. С тех пор верхняя часть ее была местом, где, не боясь капризов хаоса, могло собираться все население на праздники, игры, отдых...
Как-то отец взял его с собой в порт, где у причалов, прямо у глыб и огромных острых камней с дикими ущельями между ними, висели ярко-красные машины с колченогими упорами, торчащими из сферических корпусов.
— Видишь, —сказал отец, — здесь кончается планета и начинается хаос. Туда и уходят наши экспедиции.
— Зачем? — спросил мальчик.
— Зачем?.. — отец помолчал.— Это слово ты повторяешь чаще других слов. Ты хочешь много знать. И взрослые — в школе и дома — отвечают тебе на твои вопросы. Но есть предел всяких знаний, и на многие вопросы мы не знаем ответа. Кто же ответит на них?
— Мы знаем только, что хаос — среда, где родилась жизнь. Планета наша кочует вместе с движением хаоса. Сейчас спокойный цикл. И ты можешь видеть над головой голубой свод. Это еще одна среда, которую мы знаем, меньше хаоса. Но придет и его очередь, и мы будем уходить вверх, к блестящим точкам. Зачем? — хочешь сказать ты. Мы тоже спрашиваем — зачем? Зачем хаос и небо? Есть ли еще жизнь там, в небе? Какая она? «Зачем?» — опять спросишь ты. Все неизвестное, сын, волнует нас, иначе бы мы не были людьми, не сделали бы нашу планету, лежащую среди горячих глыб хаоса, родным домом, не сумели бы защитить ее от диких вихрей... И все потому, что мы часто задаем себе вопросы. Там, где нет вопросов,— нет людей, сын...
